— А может, и впрямь сделать тебя единственным князем? А, Немой? Устроим революцию?
У меня отвисла челюсть.
Сытин полюбовался выражением моего лица и заржал.
— Это тебе за твои подъёпки! Я литовского посла давно на примете держу. Только сделать пока ничего нельзя было — иностранный подданный, бля! А теперь мы им яйца прищемим! Попытка государственного переворота!
Сытин поднял свой стакан. Мы чокнулись и выпили.
— Сегодня же с князем свяжусь, обрисую ему ситуацию. Только вот что, Немой! Давай без самодеятельности, ладно? Мне только твоих неуклюжих хитростей и не хватало.
Я пожал плечами.
— Как скажешь, Михалыч!
— И вот что! Надо бы Мыша к литовскому послу заслать лазутчиком. Вдруг разузнает чего!
У Сытина даже глаза заблестели.
В ворота постучали. Я положил ложку и отправился открывать. Шейлуньский золотарь уже нетерпеливо тёрся возле ворот. Я отпихнул его ногой в сторону и отодвинул тяжёлый засов. За воротами стоял Божен.
Глава 27: Дела земные и небесные
Вид у Божена был встревоженный.
— Здорово, святоша! — ухмыльнулся я. — Соскучился, или случилось что?
— Привет, княже!
Божен даже не улыбнулся в ответ, только досадливо поморщился.
— Да ладно тебе! — хлопнул я его по плечу. — Мы уж с каким только дерьмом не разбирались. Заходи!
Божен шагнул в ворота. За его спиной я увидел худого мужичка в разорванной рясе. Взгляд его был испуган, под правым глазом лиловел здоровенный синяк.
— Ты никак приятеля привёл? — окликнул я Божена. — У кабака подобрал, что ли?
— Знакомься, княже! — официальным тоном сказал Божен. — Это отец Пафнутий. Его капище стоит в деревушке Чистые Мхи. Стояло.
Я окинул взглядом отца Пафнутия. Его лицо напряглось, но глаз священник не отвёл.
Я улыбнулся.
— Ну, шлёпайте за мной, святые отцы!
Погрозил кулаком шейлуньскому золотарю, который высунулся посмотреть на гостей, и провёл священников по тропинке в дом.
— Голодные? — спросил я гостей, усаживая их за стол.
Сытин с любопытством поглядел на отца Пафнутия. Священник и ему ответил прямым взглядом, хотя видно было, что он еле держится на ногах.
— Я не хочу, — ответил Божен. — А отца Пафнутия покормите. Он только сейчас до меня добрался, и мы сразу к вам. Плохие новости, княже!
— Херовые, — автоматически поправил я Божена. Но он опять не улыбнулся, только еле заметно показал глазами на отца Пафнутия.
Ясно, бля! Сельский священник шутки понимает плохо. Ладно. Бывает, чо!
Я сходил на кухню, налил в чистую миску тёплых щей, плюхнул кусок мяса побольше, захватил ложку.
Поставил миску перед гостем и сказал:
— Стесняться не надо. Ты пока ешь, а Божен будет рассказывать. Как поешь — добавишь, что он не сказал.