Подторапливание, как и надеялся Петр Адамович, оказало свое воздействие.
Ранним утренним поездом, едва успев забежать на Шестнадцатую линию, чернобородый почел за благо ретироваться из Петрограда. Настроение у него было кислое, в милицию он, понятно, обратиться не посмел.
До границы с Эстонией любителя ресторанных кутежей сопровождали молодые помощники Петра Адамовича. Держались на почтительном расстоянии, в глаза старались не бросаться. Они же, кстати, осуществили и деликатную ночную процедуру возле Тучкова моста, напомнив чернобородому о суровой действительности.
Бельгийский десятизарядный маузер с запасной обоймой к нему был сдан по акту коменданту Гороховой, а 164 доллара и 209 рублей, изъятых во время ночной операции подторапливания, направили в Госбанк для зачисления по статье «непредвиденные доходы». Копию приходного ордера Карусь со свойственной ему щепетильностью в денежных вопросах подшил к делу.
Дело это, впоследствии изрядно разросшееся, осенью 1923 года было еще тоненьким, едва-едва возникшим, и до конспиративного свидания с генералом Кутеповым предстояло немало потрудиться, осилив чертову прорву подготовительной работы.
Петр Адамович Карусь не сомневался, что обанкротившийся курьер утаит от начальства скандальные подробности своего пребывания в Петрограде. Кому охота изображать себя в глупейшем виде бессильной жертвы налетчиков? Наоборот, логично было думать, что чернобородый усердно приналяжет на расписывание и всяческое подчеркивание позитивных сторон своей миссии, что встречу и беседу с Дмитрием Дмитриевичем Зуевым преподнесет в наилучшем свете.
Беспокоило другое. Как отреагирует на доклад своего эмиссара Кутепов, известный не только авантюрными замашками, но и своей поистине болезненной подозрительностью? Возьмет ли на веру существование в Петрограде тайной офицерской организации или вдруг засомневается?
Свойства характера генерал-лейтенанта Кутепова, этой восходящей звезды контрреволюционного лагеря, не являлись загадкой для чекистов.
Александр Павлович Кутепов был энергичен, дико властолюбив и совершенно неразборчив в средствах для достижения цели. Втайне он мечтал о личном своем диктаторстве, что не мешало ему клясться в верности престарелому Николаю Николаевичу. Короче говоря, это был кандидат в маленькие российские наполеончики, натура тщеславная, одержимая огромным самомнением.
Общую эту характеристику Петр Адамович мог бы дополнить немалым числом любопытных подробностей, составив подробный перечень кутеповских похождений и подвигов. Перечень этот получился бы довольно длинным и всеобъемлющим — начиная с бегства Кутепова из революционного Петрограда в декабре 1917 года и до искусного захвата ключевых позиций на рю Колизе, в штабе «Российского общевоинского союза».