— Довольно, Ярослав!
Зауэр внимательно смотрел на них. Гашек поставил бутылку и развел руками:
— Просто не знаю, что мне делать с Шуринкой. Такая неблагодарная! Она — племянница премьера Львова, белая террористка. Я спас ее от верной гибели. Она была схвачена, когда бросала гранаты в красноармейцев. Я поручился за нее. Она шла со мной по дорогам Сибири. Взял ее в Прагу — может быть, отыщет каких-нибудь родственников. А она вон что вытворяет!
Вошел кельнер и подал Гашеку пакет с некрологами, вырезанными из газет — этой коллекцией он не зря гордился. Гашек стал просматривать вырезки. Газета Франтишека Модрачека «28 октября» называла его «большевистским атташе и дипломатом». Самым интересным ему показался некролог, написанный его бывшим другом Ярославом Кольманом-Кассиусом. Он писал:
«Предатель Гашек был шутом… Он пожертвовал своему искусству жизнь. Гашек жестикулировал своей пухлой, детской рукой и забавлял общество, остроумно вышучивая весь мир и самого себя. Он умел превратить в невинную пьяную болтовню самую ужасную государственную измену. Он был художником — и не из худших. Он, следовательно, вредил только самому себе, и его конец свидетельствует об этом».
Газетные некрологи развеселили друзей. Они безудержно хохотали. Шура не понимала, почему Ярослав и его приятель смеются. Ей стало тяжело и неуютно.
— Идем отсюда! — сказала она Ярославу.
— Желание княжны Львовой для меня — закон! — галантно отозвался Гашек и, расплатившись, вышел с Шурой и Зауэром из кафе.
— Я никогда не верил никаким некрологам и знал, что ты вернешься целым и невредимым, — сказал Франта. — Идем ко мне на Жижков, там уже два года ждет тебя подарок.
Гашек удивленно взглянул на Зауэра. Тот лукаво засмеялся и объяснил:
— Ты получишь украшенный звездочками нимб девы Марии.
— Откуда он?
— Богородица с Марианской колонны просила передать его тебе за твои добрые дела…
Когда увидимся? — Во сне.
Марина Цветаева
Покинув мужа, Ярмила Гашекова все силы своего ума и души направила на то, чтобы воспитать маленького Дика-Ришу в духе масариковской гуманной демократии. Больше всего она боялась, как бы мальчик не пошел по стопам отца. Мать мягко, но настойчиво внушала ему, что он должен стать врачом или юристом, человеком, далеким от искусства. Везде и во всем, даже в своих собственных сочинениях, она носилась с «маленьким героем» — «маленьким буржуа».
Ярмила служила в Промысловой палате. С годами она научилась извлекать пользу из той скандальной фамилии, которую носила. Гашек столько раз умирал, воскресал и снова пропадал, что она привыкла к этому. Ярмила старалась скрыть от мальчика правду об его отце. Маленький Риша писал под ее диктовку: