Но чуда не произошло. Громов лишь ухмыльнулся, и автомобиль с мягким шорохом остановился у широкого крыльца.
— Я сейчас открою тебе дверь, не спеши, — остановил Громов попытки Ольги нажать ручку, памятуя о ее вечной невезучести и здраво опасаясь незапланированной поездки в автосервис.
Обогнув машину, Громов галантно помог Ольге выбраться, подав ей руку. Она обрадовалась, посчитав, что ее неотразимая шляпка и духи произвели такое впечатление на Громова. Вот ведь стоило нарядиться, как с ней тут же начали обращаться, как с истинной леди.
Проходя мимо двух колонн, подпирающих крышу портика, Ольга легонько коснулась кончиками пальцами их гладкой холодной поверхности. Ну, если внутри дома все так же основательно, то у нее есть шанс ничего не сломать и, может быть, даже понравиться тетушке.
Громов распахнул дверь и учтиво пригласил ее войти, пропуская вперед. С замирающим сердцем Ольга вошла, чувствуя, как покалывает кончики пальцев от волнения. Холл, казавшийся еще больше благодаря огромным арочным окнам в пол, встретил их простором и светом. В нем был лишь кожаный белый диван с двумя креслами напротив большого, в пол-стены, телевизора, да раскидистое экзотическое растение с ярко-зелеными длинными листьями.
По лестнице со второго этажа навстречу им грациозно спускалась тетушка. Строгое, винного цвета платье сидело на ней как перчатка, показывая сохранившуюся, несмотря на года, фигуру. Глядя на нее, Ольга невольно начала поправлять свою одежду и шляпку, не зная, куда девать руки. На фоне строгого классического интерьера и изящного наряда тетушки, Ольга вдруг особенно остро почувствовала, как она выбивается из этой картины.
— Дорогой племянник! — звучно разнесся по холлу высокий голос тетушки, церемонно шедшей к ним. — Рада, что ты наконец представишь мне свою избра…
Тут, разглядев, кого привел Максим, тетушка поперхнулась на полуслове. Глаза ее расширились, а тёмные нарисованные брови поползли наверх.
Ольга тоскливо наблюдала за этими двумя чёрными полосками и гадала, поднимаются ли они от удивления или просто пытаются уползти подальше от Непрухи.
— Ты-ы… — обвиняюще наставив указательный палец на Ольгу, протянула тетушка, растеряв весь светский лоск, напущенный ради этой встречи. — Ты-ы…
— Я, — обречённо повесила повинную голову Ольга, — простите еще раз!
Но тут тетушка сощурила глаза, присматриваясь:
— Ну-ка, покажи лицо. Что это? — вцепившись холодными пальцами в подбородок Ольги, она поворачивала ее голову в разные стороны, рассматривая синяк под глазом, который не смогли скрыть ни консилер, ни пудра.