– То есть Рига – русский город?
– Ну нет, так нельзя говорить. Рига – столица Латвии.
– Но русскоязычный?
– В Риге сейчас примерно 44 % латышей и 56 % жителей других национальностей (37 % – русских). Если считать, что все эти 56 % считают себя русскоговорящими, тогда ваш вопрос закономерный. И это объективная причина, почему проблема латышского языка, поднятая еще в начале 1990-х, актуальна по сей день. С похожей проблемой у себя в странах пытаются справиться эстонцы и литовцы.
– Латвия и Балтия в целом были витриной советского режима.
– Латвия была намного больше инкорпорирована в хозяйство СССР, чем Эстония и Литва. Намного! Поэтому, когда мы ушли из Союза, мы потеряли 45 % валового продукта на человека. Эстонцы потеряли 25 % и восстановились уже в 1997 году, а мы – только в 2001-м. А в 1995 году у нас случился обширный банковский кризис, который дополнительно отодвинул наше развитие. Количество предприятий союзного подчинения в Латвии было несравнимо больше, чем у наших соседей. У нас работали флагманы экономики, начиная от завода микроавтобусов РАФ и заканчивая электроникой – это электротехнический завод ВЭФ, это «Радиотехника», это завод «Коммутатор» (который в основном работал на военную промышленность) и так далее. И надо понимать, что в Латвии все это оказалось не случайно: в 1912 году Рига была третьим городом царской России по количеству промышленных рабочих.
– То есть пролетарским центром?
– Да. Потому что крепостное право у нас формально отменили раньше, чем в России. В Курляндии – в 1817 году, в Лифляндской губернии – в 1819-м, а в остальной России – только в 1861-м. И социал-демократическая партия Латвии в начале была больше, чем российская. Оттуда вышли все латышские члены большевистского Политбюро, и в первых руководящих структурах советской власти было много латышей.
– И латышские стрелки, и ВЧК.
– Именно. К 1913 году, который был лучшим по экономике довоенным годом царской России, в Риге построили шесть самых больших заводов Европы по разным направлениям – в том числе вагоностроительный, по производству резины и стройматериалов. Конечно, после начала Первой мировой все изменилось; был царский приказ об эвакуации. Уехали инженеры – в основном они были немцами и русскими. Эвакуировали больше 80 % оборудования заводов. В итоге в 1920 году уже в независимой Латвии объем промышленности упал по сравнению с 1913-м в пять раз. В 1939 году, который был экономически наилучшим для правительства [Карлиса] Улманиса (управлял Латвией в 1918–1940 годах. – Прим. ред.