Она бросила трубку, может быть даже в стену. М-да. Неудобно вышло.
Я вошел и сел за столик у окна. Официант принес чай. Чего я ждал, о чем я думал?
После чая был кофе, круассаны на завтрак. Я хотел уйти много раз, но каждый раз мне вдруг казалось, что сейчас, еще мгновение — и я ее увижу. Я вздрагивал от звонка дверного колокольчика. Ее не было. Это была опять не она.
Были парочки влюбленных, припорошенные снегом. Были парни, были девушки — по одной и компашками, были мужчины с цветами и без цветов, были семьи с детьми и просто дети. Только ее не было.
Чего я ждал, о чем я думал? Я боялся разминуться с ней на пару минут. Шел четвертый час.
***
А мне нравится снег, — ее голос звучал легко и задорно, как в детстве.
— А как же дождь?
— А дождь я тоже люблю.
— О, боже мой! Ты любишь снег, дождь и солнце, и что еще?
— И пушистые белые облака!
— Да, конечно, прости, и еще ветер, и когда нет ветра, и грозу с громом и молнией в любое время года и суток. Оля, скажи лучше, чего ты не любишь?
Она задумалась и за мгновение стала взрослой.
— Не люблю чувствовать себя одинокой.
— Ну, так не чувствуй.
— Стараюсь! — крикнула она и рассмеялась, но в смехе ее было что-то неуловимо фальшивое.
А потом она кружилась, кружилась, кружилась, и ловила снежинки щеками, и мир вращался вокруг нее, как чокнутая карусель, но глаза ее были закрыты, и стояла весна…
***
Снег падал, и падал, и падал. Я уже и не ждал Ее, я просто не мог уйти. Как завороженный, я смотрел на людей, проходящих мимо, одни заходили внутрь и тогда звенел дверной колокольчик, но я уже не оборачивался, я знал — это не она, а потом они уходили, снова тревожа дверной колокольчик, но не меня. Время от времени били часы: один раз каждый час, я уже не считал, сколько я здесь сижу — я старался уйти. И не мог.
Снег шел, и шел, и шел. И когда мир за окном стал слишком белым, я закрыл глаза. И была весна. Девушка в парке кружилась, едва касаясь асфальта носочками туфель, глаза ее были закрыты, и я никак не мог поймать черты ее лица — так быстро она вращалась, ускользая от меня. А потом она смеялась, и смех ее разлился волнами и накрыл меня с головой, я утонул в ее смехе. Ливень. «Ливень!» — крикнул я, она замерла, повернувшись еще пару раз по инерции, волосы разметались по ее лицу –
— Вы заняли мой столик.
***
Ну, и как это было?
— Странно, это было странно.
Они валялись на полу, глядя в снежно-белый потолок и болтали о всяком, о ерунде. Где-то за окном шел снег, шли редкие заснеженные прохожие, город спал.
— Неужели он извращенец? — Вера смеялась, она очень старалась этого не делать, но улыбка срывалась с ее губ и звенела громче всех ее слов. — Оленька, ты должна меня срочно с ним познакомить!