Очевидно, что даже такое элементарное чувство, как усталость, в конечном счете идеологическое, это результат игры в самовыражение, которая является частью нашей повседневной идеологии. Младен Долар>155 обозначил наше сложное положение, заимствовав подходящий термин у Вальтера Беньямина: диалектика в бездействии [Dialektik im Stillstand]. Эта позиция также является позицией неопределенности, в которой мы с тревогой ждем, когда все придет в движение, когда взорвется Новое. Однако чувство застоя, оцепенения и растущей невосприимчивости, приводящее к тому, что все больше людей игнорируют новости и перестают интересоваться будущим, очень обманчиво; оно маскирует тот факт, что мы живем в период беспрецедентных социальных перемен. С момента начала пандемии глобальный капиталистический порядок сильно изменился – большой прорыв, которого мы с нетерпением ждем, уже происходит.
Обычной реакцией на этот продолжающийся прорыв, господствующей формой мышления о пандемии, является сочетание предсказуемых мотивов: вместе с пандемией не только резко обострилась социальная и экономическая напряженность, но нам также напомнили о том, что мы являемся частью природы, а не ее центром, и поэтому должны изменить свой образ жизни, ограничивая свой индивидуализм, развивая новые формы солидарности и принимая свое скромное место среди разных форм жизни на земле. Или, как выразилась Джудит Батлер,
пригодный для жизни людей мир зависит от цветущей земли, на которой люди не занимают центральное место. Мы выступаем против токсинов в окружающей среде не только для того, чтобы мы, люди, могли жить и дышать, не опасаясь отравиться, но и потому, что вода и воздух должны жить своей жизнью, не зависящей от нас. Демонтируя ригидные формы индивидуальности в эту эпоху взаимосвязанности, мы можем представить себе меньшую роль человеческих миров на этой земле, от возрождения которой мы зависим, а это последнее, в свою очередь, зависит от нашей меньшей и более осознанной роли>156.
В этом фрагменте мне кажутся проблематичными по крайней мере два момента. Во-первых, зачем фокусироваться на «ригидных формах индивидуальности»? Разве сегодня перед нами стоит не противоположная проблема, а именно, преобладание чрезмерно гибких форм индивидуальности, готовых приспосабливаться ко все новым ситуациям, живя под постоянным давлением необходимости «заново изобретать» себя, воспринимая каждую стабильную форму как «угнетающую»? Кроме того, разве пандемия не является столь травмирующей именно потому, что лишает нас неизменных и надежных ежедневных ритуалов?