– В чем же состоит эта угроза, – спросил Вальтер, – скажи, что будет с нами в худшем случае?
Ответила Дева:
– Нас предложат в жертву их Божеству.
– Но если же удается нам избежать смерти от их рук, что будет тогда? – продолжил расспросы Вальтер.
– Одно из двух, – молвила Дева, – во-первых, они могут принять нас в свое племя…
– И тогда нас разделят? – перебил ее Вальтер.
– Нет, – сказала она.
Рассмеявшись, молодой человек заметил:
– Что ж, это не беда. Но что может случиться еще?
Ответила она:
– По доброй воле мы расстанемся с ними и вернемся в какую-нибудь из Христианских Земель.
Рек Вальтер:
– Не совсем уверен в том, что подобный исход станет наилучшим из двух, хотя ты истинно так считаешь. Но открой мне теперь, каково это божество, что ему приносят в жертву чужестранцев?
– Их бог – Женщина, – сказала девица, – бывшая Матерью сего народа и племен его – так считают они, – прежде чем обрели они вождей и военачальников.
– Но это было давно, – усомнился он. – Как же сумела она остаться в живых до сих пор?
Тут ответила Дева:
– Конечно же, многомудрая женщина эта давным-давно мертва. Но они все время берут себе новую, одну за другой, и та становится им Древней Матерью. Так что, если сказать тебе всю правду, Дама, что лежит сейчас мертвой во Многоколонном зале, была последней из них; словом, теперь, если им это известно, они нуждаются в Божестве.
– Так, так! – воскликнул Вальтер. – Хорошо же они встретят нас, явившихся к ним с руками, обагренными кровью этой Богини.
Улыбнувшись, девица молвила:
– Если, объявившись среди них, я скажу, что убила ее, проверив мои слова, они, вне всяких сомнений, сделают меня своей повелительницей и Богиней вместо нее.
– Странная весть, – отозвался Вальтер. – Но когда они сделают так, настолько сие отсрочит наше возвращение в мир – к родичам и к Святой Церкви?
Дева беззаботно рассмеялась, ибо сделалась очень веселой теперь, когда стало ясно, что жизнь его будет частью ее собственной жизни.
– Милый, – сказала она, – теперь я вижу, что и ты желаешь того, к чему стремлюсь я всем сердцем. Тем не менее, пожив среди них, мы сохраним собственную жизнь и не умрем, как ты только что опасался. Однако они не станут препятствовать нашему отплытию, если сделают меня своим божеством. Они и не ждут и не желают, чтобы их Богиня повседневно жила среди них. Не страшись.
После, еще раз рассмеявшись, она сказала:
– Ах, вот что! Ты смотришь на меня и думаешь, что из меня выйдет самая жалкая Богиня… в одной рубашке, с голыми руками и босыми ногами. Подожди же! Я прекрасно знаю, как украсить себя, когда придет время. Сам увидишь! А теперь, о господин мой, не пора ли нам выступить в путь?