Однако забыть Фрэнка оказалось не так просто, как первоначально надеялась и воображала Люсия. Однажды она сказала мне, что, наверное, ее чувство все-таки было больше, чем просто физическое влечение. Как-то раз, рассказывала она, ей показалась, что он переходит Вандомскую площадь, и она чуть не упала в обморок от радости. Неужели он приехал за ней? Если бы только он мог ее простить, она стала бы его любовницей где угодно, где угодно! Она справлялась о нем в главных парижских отелях, неделю отказывалась встречаться с очередным любовником. Но вскоре после этого получила от Фрэнка из Монреаля длинное и печальное письмо, свидетельствовавшее, что он там и что тоже не смог ее забыть. Но без выражения надежды на новую встречу.
В связи со всем этим, как рассказывала мне позже Люсия, у нее возник почти болезненный интерес к тому, как на нее реагируют разные мужчины – с восхищением или как-то иначе, – и это притом, что ее романы с Даниэлем и Фрэнком были довольно удачны. Одной из причин такого интереса было то, что для Даниэля ее свежесть, молодость и, возможно, неискушенность были овеяны особым очарованием, тогда как Фрэнк, хотя, несомненно, любил ее и физически был очень силен, мог преспокойно ждать и ждать, как на корабле, так и в Канаде, исключительно из-за условностей. Но разве таков истинный влюбленный? И, вернувшись в Европу, Люсия размышляла над этим, правда, по ее словам, уделяя немало внимания случайным любовным романам. Ибо к этому моменту она заключила, что, наверное, никто уже не будет относиться к ней достаточно серьезно, во всяком случае, не станет вникать в тонкости ее характера, чего ей хотелось бы.
Поэтому ее романы были недолгими, а отсюда и опасность одиночества (эмоциональная и интеллектуальная) даже посреди чувственных бурь. В то же время, рассказывала она, у нее и в самом деле не было склонности к долгим отношениям, за исключением отношений с Фрэнком, который, по всей вероятности, не проявлял достаточного интереса к переписке. Однажды в этот период она снова встретилась с Карлосом, некогда желавшим ее с такой страстью, но теперь, пожаловалась она, он ограничился описанием своего последнего увлечения, из-за чего Люсия совсем пала духом. Потом у нее наметился другой роман – но этот господин, как и Карлос, говорил о посторонних вещах. «Хотя, – призналась она наивно, но, как мне показалось, героически искренне, – я была вполне готова вознаградить его за долгие месяцы ожидания, но он так и не дошел до главного».
Браво!
Любопытство и тлеющие угольки былой привязанности помогли ей выяснить, что Даниэль действительно покинул Париж, как и обещал. Он уехал в Берлин, но куда именно, никто не знал.