Я подхожу к двери ванной и спрашиваю, все ли с ней в порядке. Она перестает всхлипывать, и все, что я слышу, это шум и всплески воды в душе. Я оставляю ее в покое и бегу вниз за чистящими средствами и мешком для мусора. Надеваю резиновые перчатки, стискиваю зубы и принимаюсь за уборку. Поначалу я испытываю дикое отвращение даже от мысли, что придется хоть и в перчатках, но все же прикасаться к этим мерзким личинкам. Но мысль о Робин закаляет мою силу воли, и вскоре я справляюсь со своей брезгливостью, поднимая их одну за одной с мрачной решимостью.
Робин закончила мыться и стоит в дверях своей спальни, завернувшись в полотенце. Шок, кажется, немного прошел, но она все еще выглядит очень потрясенной, отказываясь приближаться к тому месту, где были личинки. Я убираю с пола все, что могу, и подхожу к кровати, на которой лежит коробка. Она приземлилась на бок, и я переворачиваю ее обратно на дно. С огромным усилием я стараюсь преодолеть свое отвращение.
Робин стоит с таким страдальческим выражением лица, что одного взгляда на нее достаточно, чтобы начать решительно действовать. Я снова заглядываю в коробку, осторожно ковыряясь в содержимом, пытаясь отодвинуть личинки в сторону, чтобы разглядеть, что там под ними. На дне лежит маленькое тельце какой-то птички. Но теперь от него мало что осталось – только разложившийся трупик и кучка перьев. Небольшие перышки коричневого и красного цвета. И тут внезапно я понимаю, что это птичка-робин, или по другому ее еще называют малиновкой. В коробке останки мертвой птички-робин.
– Что случилось, мам? Что там? – спрашивает меня Робин, стоя у двери.
И я побыстрее закрываю коробку крышкой и запихиваю в мешок с остальным мусором. Она не должна этого видеть.
– Там мертвая птичка, – говорю я. – Откуда ты это взяла?
– Кто-то положил мне эту коробку в сумку. Я увидела ее только сейчас.
– А где ты оставляла свою школьную сумку в последний раз?
– В раздевалке во время игры в нетбол. Кто угодно мог это сделать.
Я киваю. Да, кто угодно мог…
Я соскребла всех личинок, которых только смогла увидеть. Коробка с этой мерзостью теперь надежно лежит в наглухо завязанном пластиковом пакете. Затем я снимаю постельное белье с кровати – нужно постирать его на режиме «кипячение».
– Можно я сегодня буду спать у тебя? – спрашивает Робин.
– Конечно можно, – говорю я.
Она уходит в мою комнату. Я выношу завязанный пакет с личинками сразу в мусорный бак на улицу, а постельное белье кладу прямо в стиральную машинку, добавляя к порошку отбеливатель. Затем я возвращаюсь наверх, чтобы прибраться и еще раз удостовериться, что я избавилась от всех насекомых.