Открыв кольцо портала, мужчина сделал шаг и вышел уже в кабинете своей матери. Он даже не помнил, когда в первый раз овладел заклинанием открытия перехода. Должно быть, ему было лет пять или шесть – дар у него прорезался рано, а в совершеннолетие, как и положено, закрепился.
Теперь он открывал порталы, тратя на это дело всего мгновение.
– Истол? Что привело тебя в мой кабинет? – Поправив очки в тонкой оправе, магесса Вантерфул едва ли отвлеклась от документов, на которые ежедневно тратила часы своей жизни.
Попечители требовали отчетов за каждую монетку, поэтому работы у женщины хватало всегда. Там, где одновременно находится столько студентов, ежедневно что-то происходит.
Не удостоив мать объяснениями, мужчина обронил всего одну фразу:
– Она нужна мне.
Магесса Вантерфул запросто могла бы сделать вид, что не понимает, о чем толкует ее сын. Она могла бы выставить его из кабинета, потому что он был хозяином на их землях, но не в ее академии, но вместо этого женщина отложила документы, непримиримо сложила руки на груди и прямо взглянула в темно-синие глаза.
– На твоем курсе есть другие одаренные, ты сам говорил, – заметила она как бы между прочим.
– Ты не понимаешь, мама. Я впервые видел, чтобы чья-то сила была настолько объемной, переполненной. Павлиция Бендант – сосуд с чистейшей магией.
– Снова твои увлечения? – Магесса недовольно нахмурилась. Она никогда не разделяла пристрастий сына и покойного супруга. – Тебе напомнить, чем они закончились в прошлый раз? Ты едва не женился на оборванке, которая желала твоих денег больше тебя.
– На этот раз все по-другому, – твердо произнес мужчина и все-таки занял свободное кресло у рабочего стола матери. – Я уверен, что Павлиция знает о своем даре больше, чем говорит…
Жестом руки оборвав речь сына, который, кажется, вновь помешался на своей идее, магесса призналась, проговаривая каждое слово с нажимом:
– Я не могу дать ей работу в академии. Галеций Фалдруд ясно дал понять, что работы эта девочка не найдет ни в академии, ни за ее пределами в столице. Боюсь, что по истечении трех недель она не сможет оплатить свое проживание. Не уверена, что после этого она станет и дальше посещать академию, а значит, ее дар заблокируют как не поддающийся контролю.
– Тогда я сам буду платить ей жалование.
Не это глеция ожидала услышать от своего сына. А впрочем, с детства было видно, что от отца он унаследовал гораздо больше, чем от нее.
– Ты зря упрямишься.
– А если она и есть тот самый элементаль? – тон мужчины стал серьезным, холодным, почти ледяным.
Маска увлеченного преподавателя покинула его лицо, выпустив наружу аристократа до мозга костей. В молодости, когда ее супруг становился таким, на Анидру накатывал страх. Но вскоре этот страх превратился в волнение и трепет. В объятиях супруга она всегда ощущала себя маленькой девочкой, купаясь в его опеке, в его заботе, в его страсти и любви.