– Тьфу, чертовщина! – Выразил общее мнение кто-то из мужчин. – И как его только пан Януш в своем доме привечает!?
– Последнее дело, с соседом собачиться. – Буркнул в ответ пан Януш.
– Иные соседи – хуже собак. – Прилетело ему в ответ.
– Не всегда меч – в помощь, – покачал головой храмовник, разнимая спорщиков. – Иногда доброе слово поганина быстрее к Творцу приведет, чем все ваши проклятия.
Он обернулся к шляхтычу, что только что поминал собак. Это оказался зрелый мужчина, лет тридцати-тридцати пяти. Одет не бедно, но и не слишком пышно. Так, обычный шляхтыч средней руки.
– Знавал я пана отца, – неспешно и негромко, уверенный в том, что его-то уж услышат, начал храмовник. – Добрый был рыцарь и верный сын Творца. И пана воспитал верным сыном Храма. Только вот хрупкая панна сделала за эти дни для просвещения народа ядзвинов больше, чем все пана семейство за века.
– Точно! – Отозвался еще кто-то из мужчин. Судя по голосу, довольно пожилой. – Сколько живу, не помню, чтобы ядзвин в храм заходил.
– Не просто ядзвин, – снова поправил храмовник, – сын вождя.
Весь путь до дома семья Соколувских проделала молча. Пан Януш молчал, полностью погруженный в свои тяжелые думы. Пани Малгожата продолжала истово молиться даже тогда, когда святыня уже скрылась из вида. Она сидела, полуприкрыв глаза и беззвучно шептала слова молитвы, так что Марыля с Мирославой не решились отвлекать мать разговорами. Зося, глядя на свекровь, тоже достала четки и старательно перебирала камешки.
Да и сами панны, надо сказать, были изрядно напуганы вестями. Борута сегодня принес весть о том, чего все ждали и боялись. Орденцы снова начали свой поход на юг. Теперь до самой осени шляхентые хлопцы и пахолки будут по-очереди караулить на лесных тропах. Так постановили на общем сходе после того, как сожгли Ясновку и Журавино. Что-то оно будет?
Но стоило бричке въехать в широко распахнутые для хозяев ворота поместья, как пани Малгожата взяла себя в руки. Прямо со двора скомандовав подавать обед, она ласково увлекла за собой мужа. Без нее пан Януш так и забыл бы про еду, сразу по приезду отправившись в оружейную.
Обед тоже прошел тягостно. Не радовали ни сочевьяки, ни так любимый паном Янушем хлодник на раковых шейках. И лишь к концу обеда, когда уже подавали заедок, пани Малгожата немного ожила.
– Ничего, Яночку, ничего. – Твердила она, то и дело касаясь рукава мужа. – Выстоим. В первый раз, что ли.
– Выстоим, Малгосю. – Благодушно согласился пан Януш, вытирая усы. – Хватит детей пугать, работы много.
Женщины сразу после обеда отправились обратно в светелку, шить приданое, так что с братом Миросе переговорить так и не удалось. До самого вечера она крутилась, как на иголках, за что даже получила нагоняй от матери.