Суббота. Восемнадцать дней и пять месяцев после смерти Линетт. Забавно, что я теперь так отсчитываю время: сначала дни, потом месяцы. В феврале мне исполнилось шестнадцать – этот день пришел и ушел, разве что мне подарили книжку и открытку, подписанную «Мама и папа», но купила и упаковывала подарок мама. Так себе вышел день рождения. Ни у кого не было настроения праздновать. И чаепитие с праздничным тортом вышло тихим, потому что не было Линетт. Пришла и ушла зима, наступила весна, и ничего не изменилось. Ни дня не проходило, чтобы я не думал про Линетт, даже странно. Пока она была жива, сплошь и рядом возникало ощущение, будто она сливается с фоном – словно какой-то предмет обстановки, который всегда здесь, но ты про него никогда не задумываешься. Будто воздух. Но теперь, когда ее не стало…
Тайна Линетт висела на мне, словно тяжелый саван. Никто не знал правды о ее гибели, кроме меня. И с каждым днем меня все сильнее одолевала потребность кому-то об этом рассказать. Была, конечно, Сеффи, но каждый раз, когда я пытался сказать ей правду о сестре, у меня почему-то не находилось слов. Как будто я предаю не только Линетт, но и всю семью, если хочу рассказать о ней именно Сеффи и больше никому. Повинуясь минутному порыву, я бросился к телефону, набрал домашний номер Сеффи и подал наш сигнал. Она перезвонила – пяти минут не прошло.
– Эй, привет, – сказал я.
– И тебе привет, – отозвалась Сеффи.
– Какие у тебя планы на сегодня? – спросил я.
Говорить приходилось вполголоса: мама с папой были наверху. Джуд где-то слонялся, как обычно, вот я и воспользовался случаем позвонить. Надеялся, что у Сеффи нет никаких особых дел и мы сможем провести субботу вместе.
– Еду по магазинам! – горестно взвыла Сеффи. – С мамой!
– Ах, бедняжка! – Мне пришлось сдержаться, чтобы не прыснуть: такой у Сеффи был голос. Она в жизни не пошла бы за покупками по доброй воле. А уж с мамой – наверное, она так представляла себе ад на земле.
– Не смешно! – оскорбилась Сеффи.
– Еще бы, – подольстился я.
В трубке послышалось совершенно неаристократическое фырканье.
– Тебе бы только смеяться надо мной.
– Вроде того.
– Что ты тогда будешь делать весь день? – спросила Сеффи.
– Думал, может, схожу в парк или на море. А может, и туда, и туда. Я еще не решил.
– Не сыпь мне соль на раны.
– Зато только представь себе, сколько деньжат ты сегодня пустишь на ветер, – сказал я.
– Мама, а не я. Она решила, ей нужна шопинг-терапия, – ответила Сеффи.
– Если не можешь чего-то избежать, постарайся получить удовольствие!