После окончания всех приготовлений Император повысил в звании некоторых солдат своей гвардии. В Шёнбрунне, 18-го мая 1809 года, я стал сержантом. Я был невероятно счастлив стать унтер-офицером с полномочиями лейтенанта линейного полка и, будучи в Париже, иметь право носить саблю и трость. Я должен был оставаться со своей ротой, но сержантских шевронов у меня не было. Свои капральские мне пришлось отдать своему преемнику и быть только рядовым солдатом. «Не переживай, — сказал я себе, — все наладится».
Император приказал маршалу Ланну провести свой армейский корпус по большому мосту, а потом двигаться на Эсслинг. Гвардейские фузилеры маршала Бессьера и артиллерия заняли свои позиции с самого раннего утра. Австрийцы не замечали их до тех пор, пока Ланн не поприветствовал их пушечным выстрелом, таким способом заставив их повернуться спиной к своей столице, и полюбоваться на нашу, перешедшую без их разрешения реку, армию. Перед нами стояла вся армия принца Карла, и ядра летели как с одной стороны, так и с другой. Корпус маршала Ланна атаковало более 100 000 человек. На них обрушился шквал огня, но они держались. Рано утром Император приказал нам покинуть Шёнбрунн и идти к Дунаю — вся пешая гвардия и он шел во главе ее. В одиннадцать часов он приказал нам начать переход и надеть наши медвежьи шапки. Поскольку мы очень спешили и шли по мосту в колонну по три, мы на ходу доставали шапки[61] друг друга. Затем те шляпы, что были на нас, мы выбросили в Дунай. Так они и погибли.
Мы прошли по острову и затем подошли к другому мосту — его мы прошли очень быстро. Первыми были пешие егеря — они вышли на поле, но вместо того, чтобы повернуть направо, пошли налево. Этот ошибочный маневр исправить было уже невозможно, и нам пришлось сразу же вступить в бой прямо на берегу Дуная. И сразу же неприятельское пушечное ядро ударило в бедро императорской лошади. Все закричали: «Если Император немедленно не отойдет назад, мы сложим оружие!» Ему пришлось вернуться по малому мосту, а затем по веревочной лестнице взойти на вершину высокой сосны, с которой он мог наблюдать за всеми передвижениям обеих армий.
Второе ядро убило сержанта-барабанщика. Один из моих товарищей немедленно пошел туда, снял с него его шевроны и эполеты и принес их мне. Я поблагодарил его и пожал ему руку. Но это было только начало. Слева от Эсслинга, прямо перед нами находилось 50 вражеских пушек. Тут я вдруг почувствовал срочную потребность облегчиться, но согласно приказу я не имел никакого права отойти назад. Поэтому мне оставалось только идти вперед, к линии огня — так я сделал, а затем, положив на землю свое ружье, я, обернувшись спиной к врагу, занялся решением своей задачи. Внезапно прилетевшее пушечное ядро ударилось о землю совсем рядом со мной. Оно отскочило от земли, и град из комьев земли и камней прокатился по всей моей спине. К счастью, мой ранец спас меня, иначе я бы погиб.