И вот в такой торжественный и важный момент у нас вдруг появился повод искренне и от души посмеяться. До смерти испуганный заяц, пытался убежать из этого места, и внезапно выскочил прямо к нам. Заметив его, мой капитан Ренар[51] бросился на него с саблей, но заяц увильнул. Мой капитан гнался за ним, и бедное животное едва успевало уходить от него, словно кролик, стараясь скрыться в своей норе. Мы, наблюдавшие за этой погоней, громко кричали: «Лиса не поймает зайца! Лиса не поймает зайца» И, разумеется, он не смог его догнать. Поэтому мы все смеялись над ним, и чем дальше, тем громче, потому что мой капитан был лучшим человеком в мире, которого уважали и любили все его солдаты. День закончился общим преследованием и захватом пушек, повозок и пленных. В ту ночь мы улеглись спать на том прекрасном месте, которое еще утром занимала русская гвардия, а Император внимательно следил, чтобы никто из раненых не был забыт. Чтобы найти их всех, нужно было пройти все место битвы — около двух лье, и потому каждый корпус выделил своих людей для исполнения этой печальной миссии.
Тем вечером мы отправились в одну из находившихся возле озер деревень за соломой и дровами. Идти нам нужно было быстро, и в темноте почти ничего не видели. Но наши мародеры нашли несколько ульев, и чтобы взять из них немного меда, подожгли огромный сарай. Пламя этого пожара дало достаточно света, чтобы мы смогли взять все, что нам было нужно для такой очень холодной ночи, и осветить нам обратный путь. Съестного я не нашел, но зато мне попался большой, сделанный из сосновых клепок бочонок. Потом я взял пуховую перину, запихнул ее в этот бочонок и попросил одного из моих товарищей помочь устроить его на моей спине. После этого я пошел вверх по косогору — проклятый бочонок непрерывно елозил по моей спине, но у меня все же хватило духу дойти до своего бивуака. Там я сбросил его на землю. И ко мне тотчас подошел мой капитан Ренар. Он попросил меня выделить ему немного места в моем бочонке. Я сразу же вернулся в деревню и принес еще соломы — сперва я уложил ее, а потом сверху накрыл периной. Затем мы влезли в наш бочонок, а ноги протянули к костру. Никто и никогда так комфортно не спал той ночью. Мой капитан сказал: «Я очень благодарен вам и никогда этого не забуду».
Утром мы вошли в Аустерлиц — бедную маленькую деревню, с крытыми соломой жилищами и старым замком, и, тем не менее, в стойлах усадьбы мы нашли шестьсот овец — они немедленно пошли на пайки для гвардии. На встречу с Наполеоном прибыл Император Австрии. После того, как оба Императора пришли к согласию, мы умеренным шагом отправились в Вену, а оттуда в Шёнбрунн, где до полного решения всех вопросов нас поселили в прекрасном дворце. Гвардия получила приказ короткими маршами и с недолгими остановками вернуться во Францию. Как мы обрадовались! И думали, что теперь мы будем лучше питаться! Но вот армия не пошла обратно — необходимо было подписать официальный мир и требовалось некоторое время для восстановления некоторых подразделений. Длина отдельного марша не превышала 20-ти лье, и это было очень хорошо для нас, поскольку к нашему прибытию пища была всегда готова. Нас очень хорошо принимали в Баварии, и, перейдя Рейн, мы радостно вошли в нашу родную Францию.