Нас поселили в частных домах, а питались мы за счет их хозяев, которым было приказано каждый день выдавать нам по бутылке вина. Им это было весьма непросто сделать, потому что вино стоило три франка за бутылку. Не имея возможности выдавать нам вино, они вместо него предлагали нам пиво. Во время переклички гренадеры сообщили об этом своим офицерам, и те сказали нам, чтобы мы не настаивали на вине, так как пиво это было просто прекрасным. Граждане утешились, и пиво лилось рекой. Лучшего пива нигде нельзя было найти. Мир и согласие царили повсюду — мы купались в комфорте, горожане и их слуги потчевали нас самыми изысканными блюдами. Дисциплина была строгой, граф Юлен был назначен губернатором Берлина, и служба наша была трудна.
Однажды перед дворцом Император устроил нам смотр. Он стоял под прекрасными липами, рядом с памятником Фридриху Великому. За статуей находились каменные трехступенчатые столбы (каждый высотой в пять пье), соединенных между собой железными решетками. Мы выстроились перед дворцом, затем Император приказал нам примкнуть штыки. Наш полковник повторил команду. Император приказал: «Полуоборот!» Полковник повторил и эту команду. Затем: «Вперед, бегом, марш!» Мы остановились перед оградой. Заметив это, Император остановился и спросил: «В чем дело?» Полковник ответил: «Мы не можем пройти». «Как ваше имя?» — «Фредерик». Император сказал сурово: «Бедный Фредерик, а теперь я приказываю: Вперед!» И мы пошли вперед, перепрыгивая через камни и железные решетки. Это надо было видеть!
Корпус маршала Даву первым вошел в Берлин, а затем двинулся дальше к границе с Польшей. Перед отбытием мы узнали, что Магдебург сдался. Император полностью уладил все дела с берлинскими властями, и мы отправились на воссоединение с шедшим на Польшу корпусом. Некоторое время мы отдыхали в Позене. Затем наш корпус без остановок пошел на Варшаву. Русские оказались достаточно любезны, чтобы отдать нам эти два прекрасных города, но они не проявили той же щедрости в отношении продовольствия. Они разграбили все окрестности и все унесли с собой, оставив только то, что им было не под силу взять. Они даже взорвали все мосты и забрали с собой все лодки. У Императора снова испортилось настроение. Однажды в Позене я увидел, как в приступе ярости он так грубо вскочил на свою лошадь, что, не рассчитав, перелетел через нее, после чего несколько раз огрел плетью своего конюха.
Перед вхождением в Варшаву, мы получили приказ остановиться и занять позиции. По ту сторону реки, на господствующем над дорогой холме мы видели русских. Тотчас было отряжено пятьсот умевших плавать солдат, которым предстояло держа над головой свои патронные сумки и ружья переплыть реку. Они напали на русских в полночь, когда те спали у своих костров. Мы заняли их место и стали хозяевами правого берега, но лодок у нас не было. Маршал Ней, который совершил множество удивительных вещей у Торна, прислал нам для изготовления моста несколько лодок. Император пришел в полный восторг и сказал: «Этот человек — лев».