Коуз и Ван пишут, что произошли важнейшие трансформации за счет четырех «периферийных реформ», которые представляли собой столь «тайное оружие» реформаторов, что даже китайским властям поначалу казались малозначимыми.
Во-первых, преобразилось сельское хозяйство, где вместо коммун стали появляться фермеры, мотивированные рынком, а не государством. Во-вторых, в городах допустили индивидуальную трудовую деятельность. При этом, поскольку коммунистические власти не стремились переходить к капитализму, индивидуальные предприниматели были ограничены в праве нанимать работников.
Тоже всё, как у нас. Но дальше начинаются интересные различия. Потенциальные китайские капиталисты стали обходить запрет в деле создания крупных предприятий с помощью местных органов власти. Они формировали большое число поселковых и волостных предприятий, которые считались, конечно же, государственными и могли нанимать на работу необходимое число людей, но средств для инвестиций не имели. Поэтому на самом деле за многими такими предприятиями скрывались частники, отстегивавшие, по всей видимости, красным коммунистическим чиновникам за «крышу» и соблюдение необходимых формальностей некоторую сумму из прибыли. В Китае это называлось прикрыться «красной шапочкой». По статистике такие предприятия считались государственными, но на деле функционировали почти как частные (хоть гарантия прав собственности предоставлялась отношениями с «крышей», а не законодательством страны) и уж точно как рыночные. Согласно опросам 88% таких предприятий были оценены как частные [Там же: 91].
Несмотря на все злоключения, предприятия эти быстро росли и развивались. Многие отзывались о них как о «самой динамичной части китайской экономики» и «локомотиве экономического роста и индустриализации на первом этапе реформ». Число крестьян, занятых на этих предприятиях, увеличилось с 28 миллионов в 1978 году до максимума в 135 миллионов в 1996-м. За тот же период доля волостных и поселковых предприятий в ВВП Китая поднялась с 6 до 26%, притом что и сам ВВП стремительно рос. Они обогнали государственные предприятия по темпам роста производства и производительности труда, хотя не имели преимущественного доступа к сырью, электроэнергии, кредитам и потребительским рынкам [Там же: 89–90].
Предприятия эти, как и крестьянские хозяйства, оказались очень эффективны благодаря дешевизне рабочей силы. Примерно 80% населения Китая в начале эпохи реформ жило на селе и не получало от государства даже гарантий выживания в случае голода. Понятно, что эти люди готовы были трудиться на своей земле хотя бы ради миски риса. А если земли на всех не хватало, то ради миски риса часть крестьян уходила работать в волостные и поселковые предприятия. Огромная скрытая безработица в крестьянской стране при общей нехватке капитала обусловила грошовые зарплаты и бесправие трудящихся. Это был самый настоящий дикий капитализм, лишь сверху прикрытый «красной шапочкой». Причем те гроши, за которые работали люди, позволяли поддерживать конкурентные цены на товары даже в ситуации, когда издержки увеличивались на сумму взятки чиновникам.