Она заглянула мне прямо в глаза.
— Сама кожа практически неуязвима. А вот сильный удар передаётся тканям под кожей. Пистолетная пуля заставляла Дэвида слегка поморщиться. Двести двадцать третий Remington вызывал болевые ощущения высокой интенсивности. На коже не образовывался синяк, но мышечные ткани под ней, вероятно, получали урон. Поэтому опыты мы прекратили. Хотя проверили сильные удары не такими быстрыми, но тяжёлыми предметами. Удар молотком по эффекту схож с выстрелом из пистолета. Удар кувалдой вызывал боль лёгкой интенсивности.
Оливия достала новую сигарету и закурила.
— При этом повышенная прочность костей. Мы не проверяли — насколько, это потребовало бы сломать кость. Проверяли на руке, ударом биты. Бита сломалась, кость осталась цела. Вероятно, череп — самое защищённое место на его теле, но очень сильный удар всё равно может вызвать сотрясение. Так что неуязвимость Дэвида имеет чёткие границы.
Кивнул, принимая новую информацию.
— А какие-нибудь научные методы вы пробовали?
— Конечно. Все методы сканирования, какие смогли. Он человек, с эталонным здоровьем, но человек. Кровь взять не смогли, сперму не стали просить, взяли слюну и мочу с калом. Ничего, кроме, опять же, эталонного здоровья.
Нда, могу их понять. Исследуй сколько хочешь, ведь помимо свойств кожи в остальном перед тобой просто человек.
— В личном деле фигурирует повышенная физическая сила.
Оливия кивнула.
— Да, и пару раз мы даже получили спонтанные всплески. В первый раз он напугался и резко махнул рукой, оставив в стальной стене глубокую вмятину. Второй раз — в одно из испытаний. Дэвид держал в ладони прибор для считывания биометрии. Во время выстрела сжал пальцы, вместе с прибором. А тот находился в стальном цилиндре с толстыми стенками. Но намеренно он повешение физической силы вызвать не смог. Так что никаких замеров мы не произвели.
Великолепные результаты, чтоб вас.
— Ладно. Что с Элис?
Оливия поморщилась.
— Ничего. Вообще ничего. Она ломает любое сканирующее оборудование при любой попытке изучения. Приборы, стоящие на расстоянии от её комнаты, не фиксируют ничего. Никаких волн и излучений, что мы могли бы отследить и измерить. Смогли взять образец крови, очень осторожно попросили, согласилась. Кровь свернулась и распалась на составляющие, став порошком, раньше, чем мы дошли до лаборатории. Изучение ничего не дало, химические элементы, из которых состоит кровь, ничего особенного. Об Элис мне нечего рассказать.
— А записи с камер?
Эберт пожала плечами.
— Выбросы выглядят спонтанными. Никаких закономерностей в поведении и состоянии мы не нашли, хотя понятно, что стресс тоже вызывает выброс. Ключевое слово — тоже. Даже без всякого внешнего стресса, когда у неё весь день хорошее настроение, выбросы всё равно случаются.