ее. В конце концов, они составляли смысл ее жизни почти двадцать лет!
Эдингер пришла в палеонтологию в университете, разочаровавшись в изучении зоологии. Как и отец, известный невролог, она питала глубокий интерес к головному мозгу. Ее специализацией было разнообразие доисторических видов, которые можно было изучать, исследуя древние черепа. Работая над докторской диссертацией, защищенной в 1921 г., Эдингер провела исследование мозга нотозавтра, вымершей крупной морской рептилии[91].
В первое десятилетие тщательного изучения черепов в Зенкенбергском музее естественной истории Эдингер создала новую научную область – палеоневрологию. Основополагающим документом стал 250-страничный обзор собранных Эдингер разрозненных публикаций об отпечатках головного мозга, систематизированных по биологическим видам и позволивших ей сделать обобщающие выводы по множеству видов животных, прежде рассматривавшихся изолированно. Она написала подробную историю этой области научного знания, всесторонне рассмотрела все, что было известно на тот момент, а затем сформулировала важнейшие вопросы, на которые пока не было ответов. В разделе, посвященном филогенетике, она фактически разгромила предложенные другими учеными законы развития головного мозга и по большей части принимаемые коллегами. Работа Эдингер получила широкое признание и вызвала восхищение во всей Европе. В разгар Второй мировой войны этот обзор помог ей уехать из Германии.
Исследовательская работа в американских университетах спасла множество ученых от ужасов холокоста. Эдингер поздно спохватилась, но научное сообщество сплотилось в ее поддержку. Американский бактериолог Элис Хэмилтон, друг семьи, обратилась к руководству Гарварда с просьбой взять Эдингер на работу. Другие ученые писали письма правительству США, приводя доводы в пользу ее приезда. «Она первоклассный ученый-исследователь и в этом качестве пользуется доброй славой во всем мире», – писал американский палеонтолог Джордж Гейлорд Симпсон, подчеркивая, что Тилли Эдингер основала палеоневрологию, «научное направление исключительной ценности и значимости»[92]. Пока решался вопрос с США, Эдингер нашла спасение в Лондоне, где прожила год, переводя тексты с немецкого языка в рамках программы Ассоциации экстренной помощи немецким ученым в изгнании.
Эдингер получила разрешение на переезд в США в 1940 г., и сразу после прибытия гарвардский Музей сравнительной зоологии пригласил ее на должность научного сотрудника. Гарвард, где ученые пели в преподавательской и насвистывали в холлах, стал для нее тихой гаванью. Она наконец обустроилась; пора было возвращаться к палеонтологии.