И это обидно!
По губам потекло что-то теплое, соленое, с отчетливым металлическим привкусом. Это было так неожиданно, что я не сразу поняла, что это – кровь.
– Эссеш тарим, эссеш ссамархай. Саамах, – я не сразу узнала голос Роуз. Он показался мне слабым, простуженным, а еще… еще было четкое ощущение – она в отчаянии.
И кровь… Она применяла магию крови! Боги, она там совсем рехнулась что ли? Вот совсем с ума сошла?!
Даже думать было страшно о таком сейчас. Это… неправильно опасно, ужасно. Но я была настолько обессилена, что даже отреагировать на это должным образом не получилось.
Пока в мое тело не хлынула магия, наполняя меня силой, приводя в чувства, заживляя раны. Это больно. Это просто чертовски больно. Кажется, даже больнее, чем когда меня там убивали в темном дворе Северного Горенгвиля.
А может потому, что Роуз следовало бы применить хоть одно обезболивающее заклинание?!
Боги! Какое заклинание?! Ей никакого применять нельзя без лицензии. Что с ней вообще теперь будет?! Как можно объяснить подобное?
И магия крови! Здесь имперские ищейки на каждом шагу. Кирай совсем рядом и может узнать о ней…
Боги!
Все эти не совсем связанные между собой мысли прыгали испуганными кузнечиками. И думать как-то нормально и связно никак не получалось.
В какой-то момент боль утихла. Совсем исчезла, будто меня не выкручивало и не выламывало мгновением ранее.
И это было не мене неожиданно, чем вообще все, что со мной случалось за последние сутки.
Глаза открылись сразу. Белоснежные стены городского госпиталя стали тем еще испытанием. Но привыкла я быстро. В нос удалил запах лекарств и крока из «Горного приюта».
И тут я встретила серьезный, полный страха и волнения взгляд молчаливой, напряженной сверх всякой меры Мейтроуз. В ее темных, как и у многих южанок, да и у меня тоже, глазах еще вспыхивали серебристые искры, выдавая то, что она применяла магию. Это было так опасно и неправильно. Но что-то мне подсказывало, что она бы и дракона откопала, если бы дело касалось моей жизни и безопасности. Не то, что решилась применить магию крови в стенах целительской.
И так стало стыдно. Так невыносимо стыдно.
Ведь я засомневалась. Я раздумывала, как мне поступить, в то время как Роуз просто взяла и приняла решение исходя из того, как лучше будет мне.
Он всю свою жизнь построила вокруг меня. Моих желаний, стремлений, перспектив.
И какова моя благодарность.
– Прости, – попросила совершенно искренне я.
Конечно, она вряд ли поймет, за что именно я попросила у нее прощения, но так моя совесть будет немного чище.
– Ты так меня напугала, – непривычно мягко заговорила Роуз, поправляя мои разметавшиеся по подушке волосы, одеяло… в общем, чувствую она просто не знала куда деть руки после всех волнений.