Мы вышли из мастерской, и вскоре нас окружила толпа мальчишек. Улочки в Сучжоу неширокие, и наша шумная ватага останавливала на своем пути всякое движение… Пешеходы жались к стенам домов, рикши сворачивали в боковые проулки, и даже большая пассажирская машина, которая чудом протискивалась между плотными рядами домов, должна была остановиться и переждать, пока вся наша компания «обтекала» ее с обеих сторон.
Никто не упрекал нас в нарушении правил уличного движения, наоборот, продавцы многочисленных пестрых лавчонок приветливо махали нам.
Мы ввалились в помещение универмага, сразу закупорив все входы и выходы; на какое-то время продавцы, не сразу поняв, в чем дело, пришли в замешательство, торговля прекратилась, но ненадолго: на втором этаже универмага помещалась выставка художников провинции, и мы быстро поднялись туда по скрипучим ступеням деревянной лестницы.
Разумеется, ребятишки тоже последовали за нами, для них в Китае нет «запретных зон». Маленькая девочка, лет, видно, шести, которая шла за нами несколько кварталов и тащила подвязанного к спине братишку, около лестницы остановилась, ловко сняла со спины малыша, поставила его на все четыре, слегка шлепнула, и он тоже бодро пополз вверх по ступеням. Наверху она снова посадила его к себе на спину и отправилась обозревать художественную выставку.
На выставке этой было картин, верно, двести пятьдесят или триста.
Снова цветы и снова тончайшее, доступное, должно быть, только китайскому глазу видение нежных акварельных красок, снова сказочные пейзажи: горы, деревья, гладь озер и отражения гор в этих озерах, снова птицы, у которых либо до мельчайших подробностей, как под микроскопом, изображено каждое перышко, либо, наоборот, вся эта птичка – зимородок или ласточка – дана двумя-тремя уверенными и точными мазками кисти…
Что здесь более удивительно: или филигранная работа, или эти уверенные, нарочито небрежные и в то же время абсолютно точные мазки – сказать трудно.
Сначала эти пейзажи кажутся вам странными, чужеродными, их слишком много повсюду – в каждом доме, в каждом магазине – и все они как бы за пределами того, что вы сами находите в природе. Должно быть, по слабости своей человек именно поэтому и относится к ним поначалу очень недоверчиво. Но вот вас пленяет какая-то одна деталь, один тон, только одна картина. А когда вы полюбили всю эту манеру письма, все это видение художника, многих, бесчисленных художников – вы и не заметили. Да и не все ли равно – когда? Важно другое. Важно, что отныне ваш мир, тот мир, который человек способен вобрать в себя из окружающей его действительности, – вдруг стал шире, богаче, какая-то новая точка зрения, новое освещение позволяет вам улавливать, замечать и запоминать то, мимо чего вы проходили до сих пор равнодушно.