— А что случилось? — обеспокоено спросила моя старушка, видно, не замечая моего пурпурного цвета лица и напряжения сидящего рядом мужчины, хотя на зрение Мария Богдановна никогда не жаловалась, так что тут или тактичность, или не знаю, как назвать.
— У вашей внучки явная проблема с координацией движений, — выдал Борис и быстро встал с земли. — Извините, мне надо заняться делами, пока еще не жарко.
После этой речи он быстро ушел, оставив нас с бабушкой в полной тишине. Я так и смотрела бы ему вслед, если бы реальность не призвала меня к себе.
— А ты чего расселась? Давай, тебе еще все полить до жары не помешает, — хмыкнула бабушка и скрылась в доме.
— Я же вчера поливала! — возмутилась я, но мне не ответили… Точно, и как я могла забыть, что я тут раб? А рабы, как известно, бесправные существа…
* * *
Борис
Проклятая девчонка! Меня обуревали все эмоции сразу. Во-первых, я хотел убить эту растяпу, а во-вторых, осуществить эротические фантазии… Хотя, нет, скорее, в другой последовательности… Кто мне объяснит, почему я так на нее реагирую?
Да, правы родственники, еще как правы оказались. Отсутствие в моей жизни женщины явно плохо влияет на меня, и дело сейчас не только в сексе. Соображаю я, кстати, явно отвратительно из-за последнего.
— Бесит! — я пнул дверь, хотя она-то в моих злоключениях была виновата меньше всего. Надо было пустить ярость в полезное русло, иначе я не знал, что сделаю…
— Так, а что там у нас по списку? — бегло пробежавшись по перечню дел, решил начать с привезенных и так и не наколотых дров. Да боже упаси моего брата заставить с таким разбираться! Нет, он, скорее, кого-нибудь наймет, он и топор — это всегда смешно, а мне же в самый раз.
Следующие пять часов, пока на улице не стало невыносимо жарко, я вовсю отрывался, выполняя поручения брата. Только вот дрова кончились быстрее, чем я смог успокоиться и совладать со своими эмоциями. Дальше по списку пошел разбор старых парников, подготовка места под "пруд с фонтаном", махать лопатой тоже оказалось неплохо, и что-то еще, что Семен накатал в своем списке приветствия. В одиннадцать, когда работать из-за жары и солнца стало невыносимо, я просто завалился в гамак в тени крыльца, думая, что более не пошевелюсь.
Балбес, который не особо стремился мне помогать облагораживать участок, даже морду не поднял, когда я прошел мимо него, едва не наступив на лапу, так как кое-кто разлегся на дороге. Ни стыда, ни совести, еще и на меня зарычали, приоткрыв один глаз.
— И как я на это согласился? — вздохнул, раскачивая гамак и радуясь даже маленькому ветерку.