— То убийство.
— То случайное происшествие изменило тебя. Но ты не потерялся. Ты снова делаешь бизнес и занимаешься чертовой благотворительностью. Деньги и время, которые ты вложил в эту Академию, достойны восхищения. Ты хороший человек, Шереметьев. Расслабься. Не каждую же любовницу ты будешь душить?
Я передернул плечами.
— Не проверял и не собираюсь. Ты приглядывай за мной. Я ведь никогда не был хорошим человеком.
— Я не о том говорю. Конечно, ты по-прежнему безжалостен. И мне прямо-таки страшно, когда тебя выводят из себя. Может, я не согласен со всеми твоими методами обучения, но, когда дело доходит до мотивации, ты находишь железные аргументы.
Я поднял стакан.
Он чокнулся своим бокалом с моим и выпил, глядя на меня поверх края.
— И чем же тебя так зацепила Снежина-младшая?
— Она ненавидит меня.
— Это пройдет. Со всеми проходит. Она через неделю начнет обожать тебя.
— Это меня и пугает… А что если не сломается?
— Перед твоим очарованием? Да прекрати!
— И все же… Если она будет продолжать дерзить назло? Ты меня знаешь… Я люблю, когда мне бросают вызов. И я люблю побеждать.
— Ты игрок, друг, тебя кипятит ее вызов. Но долго она не продержится. Поверь мне.
Я кивнул.
— Но если продержится… Если втянет меня в свою игру, то на каникулы я отчислю ее и отправлю обратно к родителям.
— А вот это зрелое решение. Ты все понимаешь и контролируешь себя. Молодец. А главное помни, не все твои любовницы умирали во время оргазма. Значит, если и случится между вами чего, ты ее не убьешь.
Алекс наставил на меня палец, твердо глядя в глаза:
— Трахнешь, но не убьешь.
— Я не буду ее трахать. Я не трахаю студенток, а отучаю их от беспорядочных половых связей.
— Главное помни об этом, когда будешь рядом с этой девчонкой.
Я вздохнул и рассмеялся. Нужно вернуться к тренировкам и выжимать себя так, чтобы сил даже на мысли о сексе не оставалось. Я дал обет и я его сдержу.
Никаких женщин. Никаких игр. Никакого секса.
ЕКАТЕРИНА
Я сильно нажала ладонями на веки, чтобы остановить слезы.
Не дождутся.
Никто не знает меня настоящую. Даже мои друзья. Они видели только то, что я им показывала. Мой светский образ и ничего больше.
Я была дочерью своей матери. Она воспитала упорство в моих жилах и сталь в моих костях. Я всю жизнь наблюдала за ней, училась у нее.
Дверь в комнату неожиданно открылась и на пороге застыла девушка.
Я шмыгнула в последний раз и развернулась к ней с самым невозмутимым видом, на который была способна.
— Ты кто?
Девица по-хозяйски прошла в комнату и села на одну из кроватей.
— А ты та самая Дарья? — догадалась я.