Я выдохнула с неимоверным облегчением. Всего то? Выбирал тех, кто готов был терпеть и подписаться, что никаких претензий не будет?
Но Шереметьев продолжил:
— Я никогда не встречался с малолетками. Вы не в состоянии принять сочетание боли и удовольствия.
— Это не про меня!
— Ты слишком молода и невинна. Ты полное противоречие того, что меня возбуждает, — Игорь посмотрел мне в глаза. — Но я хочу тебя. И даже готов отказаться от жестокости и боли.
— Моя попа выносит ноту протеста, — улыбнулась я. — У нее есть доказательства.
— Ох, Катя, доказательства за полтора месяца зажили, и следов не осталось, — волчья ухмылка исказила его губы. — Игра с огнем и несколько отметин — это ничто по сравнению с тем, к чему я привык. Но тебя я буду защищать от всех.
Я смело положила ладони на его твердую грудь.
Под напряженными мускулами дико билось его сердце. В бешеном ритме, слишком живом для человека, который говорил, что похоронил все мирское.
Его губы мягко прижались к моему виску, но голос резал, как холодная сталь.
— Я ревную. Я дико ревную к каждому, кто смотрит на тебя. Ты — моя. Это нужно принять и жить дальше.
ШЕРЕМЕТЬЕВ
— Ты прекрасна.
Прохрипел я, а она потянулась, поднимаясь на пальцах ног, обвивая руками мои плечи, ожидая больше моих слов.
Я не из тех, кто легко отвешивает комплименты. У меня их вымаливали на коленях и все равно не дожидались.
— А как тебе мои… м-м-м… — она уставилась на свою грудь и засмеялась. — Они маловаты?
— Они идеальны, — я положил ладони чуть ниже ее задорной маленькой груди. — Красивые.
Жар потек к паху, заставляя сильно потяжелеть и напрячься, когда я провел пальцами по безупречной коже и изящным соскам.
— Упругие и нежные. Они безупречны.
— Игорь?..
Крошечные бутоны затвердели под моими прикосновениями, как и член.
Я опустился перед ней на колени, изучая ее тело.
— Я так давно хотела это сделать, — она зарылась пальцами в мои волосы.
Ее плоский живот дрожал под моим ртом, когда я кусал и облизывал, следуя ниже и ниже, а мои штаны становились все туже и туже…
Мне нужно было остановиться, но руки и губы продолжали двигаться, пока я не дошел до самого сокровенного места на ее теле.
Треугольник между ее ног покрыт золотистыми кудряшками и источает дивный запах. Я провел пальцами по мягким волосам и дотронулся до клитора.
Она ахнула. Шевельнула бедрами, вроде требуя большего, но при этом отстраняясь.
Я убрал руку, и посмотрел вверх, ей в глаза. Она должна понимать, что решения, что делать и когда, буду принимать я и только я.
Ее пухлая нижняя губа выпятилась, глаза загорелись. Затем Катя скользнула пальцами по своему животу и погрузила их между своих ног.