Когда кузнец приладил к луннице обережный камень, мой облик перестал кричать о поиске жениха, и все вокруг поуспокоились.
После мы набрали в дорогу пожитков и, хотя Минт отсчитывал каждый среб, разжились плащами и сменной, святоборийского обычая, одеждой. В остальном мы сторонились людей. Благо, с каждым днем делать это становилось все легче: река вела на север, в заброшенные после войны земли Святобории.
К вечеру восьмого дня, когда солнце опустилось за лес, Минт вывернул к берегу. Нос лодки разрезал камыши, и оттуда с пронзительным криком выпорхнули сонные птицы. Наемник сделал еще несколько тяжелых взмахов веслами, и лодка чиркнула о дно.
Над Вересковой и журчащей дальше Вороненкой клубился туман. Вороненка оказалась узкой и более быстрой рекой, чем Вересковая. В устье они сливались в один поток, который устремлялся дальше, в дебри царства. Когда мы выбрались на сушу, Минт принялся снимать дерн, который бы потом пригодился скрыть след от костра, а мы с Федом искали сухие ветки.
– Как мы поступим, когда доберемся? – спросила я наставника. – Теперь не получится собирать слухи в местной корчме. Я не могу танцевать без музыки.
– Да, надо придумать что-то другое, – согласился наставник. – Ведь вдобавок Колхат с червенцами теперь знают, что ты танцовщица, а я гусляр.
– Я все равно могу напроситься разносчицей, ты знаешь.
– Вокруг корчмы лучше поменьше крутиться. – Фед нырнул за рукав и переполз по наручам до локтя. – Искать жилье придется у местных или на постоялом дворе.
– Брат и сестра, сбежавшие с голодных пустошей в поисках лучшей жизни, – продолжила я. – Почти правда.
– Не забывай, что сказал Драург на корабле: эта тайна связана с червенцами. Нам придется быть вдвойне осторожными. Колдовать пока нельзя, ты поняла?
Нет, не поняла.
В суме Минта прятались руны моего Пути, и мне чудилась рука помощи, протянутая сквозь века. Таблицы манили, и я не могла погасить разрастающееся желание касаться их.
Руны взывали ко мне.
Пока мы плыли по тенистой, местами заболоченной Вороненке, я украдкой переводила расканийскую вязь и копила решимость упражняться. И лишь когда до Линдозера оставалось совсем немного, а над миром взошел кровавый закат, я поняла, что дальше тянуть некуда.
Инирика говорила, что чародейки откликаются на зов, доверяют миру и знают верный черед. Как знают деревья: пришел молодой Отец-Сол обогреть Матушку-Землю, значит, пора распускать листья. Ритм всего сущего, которому подчиняются все миры. Все одно, все связано. Не зря Крылатая соткала столько невидимых нитей, не зря соединила судьбы. Знать, и моя никуда не денется, если ухвачусь за нее покрепче.