– Огонь! Оно боится огня!
Но стена огня иссякла. Ночной холод, а вместе с ним и чернота подступали. Я закрыла глаза.
Этот странный обряд, вытащенный со дна времен.
Обряд, в котором непонятная руна обещает дыхание или ярость.
Обряд, созданный для других колдунов. Не для таких, как я.
Я набрала горсти земли и вдавила руки в материнскую твердь. Оберег ожил и забился, и от него, маленького сердца, по моим жилам пробежало тепло.
Ток земли. Основа всего. Его воспевал в сказках Фед, про него украдкой шептались в Обители, но вот теперь он был здесь, бился под ладонями, вливал в меня живительную силу.
Я знала, что сейчас мои щеки окрашиваются румянцем, а в глазах селится блеск – то право самой жизни.
Но было еще кое-что. Где-то в глубинах, под слоем травы, земли и пепла, билась еще одна сила.
В нос ударил тяжелый запах паленой кожи.
Уходи.
Не смотри.
Не твое.
«Ты можешь взять столько, сколько захочешь, – щекотнул голосок в ушах. – Только попроси, и друзьям не придется умирать».
Я – внутри себя.
«Воля твоя, но…»
Крылатая, помоги.
«Это подарок».
Власть над телом возвращалась медленно-медленно.
Но вслед за слухом появилось зрение. И жгучее желание, граничащее с пороком.
Сейчас – могу.
У меня хватит сил… убить.
– Стой, Колхат, – процедила я сквозь зубы.
Но меня услышали.
Вслед за зрением вернулись чувства, такие сильные, что я ощутила себя иначе.
Я была везде. Тело перестало быть вместилищем. Я вышла за грань, как и все, что внутри. Минт, Фед, порождение Драурга – все было во мне.
Я… постигла всех.
Чернота остановилась.
– Аз Есмь… Ты.
И мир вспыхнул силой.
По лесу шатались тени – сумрачные, едва уловимые на зыбком малиновом свету создания. Завидев травника, они поспешно шагали прочь с тропы. Только и оставались, что потусторонний шелест да затухающие угольки глаз вдали.
Неподалеку росла сон-трава с ее тонкими белыми лепестками. Альдан перебросил косу за спину и снял с пояса серп.
Вдруг все вокруг затихло. Из темноты на травника шагнула плотная тень. Уже не человек, но еще не мертвец. В глазах его плескался ужас. Неупокойник кинулся на Альдана, разевая рот в беззвучном крике.
Травник вздрогнул, когда мертвец прошел сквозь него.
– Ты умер, – сказал Альдан и убрал сон-траву в мешок на поясе. – Теперь ты такой же пленник этого леса, как и все они.
Неупокойник силился вымолвить хоть слово, но ни единого звука не слетело с его губ.
– Я не могу тебе помочь. Я могу помочь только живым.
Альдан убрал серп и отправился дальше.
С первым лучом солнца тени исчезли.
Все было как обычно.
Высока болотная трава. Из нее, точно протягивая тонкие руки, торчат корни упавших деревьев, а стволы осин высятся угрюмым гребнем. Я стою в студеном озере, по щиколотку проваливаясь в рыхлое илистое дно.