— Впервые слышу такую изумительную трактовку! — Неожиданно раздалось за нашей спиной. Мы обернулись.
Довольно зрелый мужчина, в очках, с густой седеющей шевелюрой, скрестив руки и широко улыбаясь, смотрел на Селену.
— Да что вы, — возразила мягко Селена, — боюсь, я дилетант в таких вопросах.
— И не спорьте, я был польщен. Позвольте представиться — Алан Дёмов. Создатель сего, — он сделал жест в сторону картины. Подпись внизу холста свидетельствовала о том, что перед нами действительно творец, так сказать.
— Очень приятно. Селена. А это мой спутник, Алексей, — она вновь прикоснулась к моему локтю.
Творец одарил меня холодной улыбкой и вновь устремил свой взор на Селену.
— Позвольте предложить вам шампанского? — вкрадчиво произнес он и обернулся в поисках официанта.
В это мгновение нас накрыла череда вспышек фотоаппарата.
— Лоев! Ты бы хоть предупреждал! — деланно возмутился Дёмов и махнул рукой в сторону фотографа.
— Все будет на высшем уровне. Отличный кадр, — оскалился в хищной улыбке папарацци.
Я внимательно присмотрелся к фотографу, но, судя по описанию Усова, это явно не тот человек, которого я ищу.
Между тем сюрреалист не собирался оставлять нас с Селеной в покое.
— А знаете что, — загадочно промурлыкал он, — я был бы бесконечно признателен вам, если бы вы согласились стать моей вдохновительницей.
— Кем, простите? — решительно вмешался я в монолог этого ловеласа.
Никогда не сталкивался с такой циничной наглостью и беспардонностью, а потому даже не мог сейчас сообразить, как лучше поступить в данной ситуации — сразу врезать ему в ухо или предложить мерзавцу выйти на улицу.
Селена глянула на меня и рассмеялась:
— Господин художник так шутит.
Она явно хотела спасти ситуацию и потому, наверное, плотнее прижалась ко мне.
— Я очень надеюсь, — снисходительно поддакнул я, обращаясь к Селене, демонстративно игнорируя этого хлюста.
Дёмов сделал страшные глаза, приложил руки к груди и склонился в вежливом поклоне.
— Простите меня, ради бога! Я неправильно выразился. Каюсь, каюсь! — простонал он с видом, весьма далеким от раскаяния.
Я же, пользуясь ситуацией, приобнял свою спутницу — наглец еще тот! — и сообщил о намерении продолжить осмотр экспозиции.
— Нет-нет! Умоляю вас уделить моей скромной персоне еще немного времени, чтобы объясниться.
Дёмов сделал кому-то вдалеке знак рукой и буквально силком потащил нас к стоявшим у стены небольшим диванчикам.
— Понимаете, — обратился он к нам с лисьей улыбкой, — для художника вдохновение — это как редкая жар-птица. — Он потупил взор, будто подбирая нужные слова.