Потом она капризничает, мол, вся грязная и руками туда лезть не даст.
Заебись, что грязная, от меня ведь. Ну ладно, отпускаю в душ.
За окном явно очередной жаркий день намечается. Врубаю мобилу, работает пластмасса. Гендир холдинга сообщениями закидал, что месячный репорт на пораньше переносится. Ну, покедова, не сегодня.
Свеженькая и мокренькая выходит, и феном крутит. Иду в душ, хотя вроде договорились, что чистая она даст мне еще раз ее довести. Стопорю свои запросы, потому что…
… свершилось, епта, и как бы теперь не лопнуть.
Вместе на завтрак топаем, я только к себе забегаю переодеться. Игната, гендира, Филатова, помощника — в топку. Как-нибудь без меня разберутся, умники.
Алиса долго выбирает, поэтому жду ее за столиком. Потом она у кассы что-то стопорится. Я уже подрываюсь идти разбираться, но она разворачивается сюда.
Предлагаю перед совещанием кофе купить у рынка, потому что он там на удивление приличный. Она рада пойти, но кофе не хочет. От чая она там тоже отказывается, ладно. Когда выходим к Дому Культуры, уже хочу зажать фею где-то.
Целую ее в шею сопливо, и она улыбается. Нельзя так делать. Я же человек живой. Вот она улыбается, а я сначала на тонну больше раздуваюсь, а потом вообще ничего не вешу. Зачем вообще идем туда? Надо-надо, но…
— Только, Вася, давай не афишировать. Что они про меня подумают?
Едва ли не шепчет, возмущенно. Я прям вот торможу возле крыльца и ее в оборот беру. Не лапаю, но в моей тени стоит она.
— Чего еще? Что за не афишировать?
— Не показывать, что мы…
— От тебя не ожидал, Чернышевская. Какая нам разница? Подумают они. Давай без детского сада.
Подумают они, что злая псина вроде меня Алису запугала, но выдохнут с облегчением, что я сбавлю обороты немного.
— Вот именно. Зачем смешивать. Не будем. — Смотрит на меня с воинственным блеском в глазах. Ух боевая фея. — Не надо.
Опять это «смешивать».
Не хочет небось, чтобы ее репутация в глазах людей упала. Типа, вся такая хорошая, а дает мне.
После вчерашнего и сегодняшнего не наскребаю достаточно злости на запреты очередные. Это правда в кое-чем. Она добрая и мягкая. Красивая, богатая, умная. Ну а я — богатый. И бешеный.
Я и не рассчитывал на половину вчерашнего. Если хочу ее, надо попуститься немного хотя бы в этом.
А то в другом я точно не стопорнусь.
— Пошли. — На автомате руку ее сгребаю, но потом раздраженно отпускаю. — Будем делать вид, что невинны, как церковный хор.
— Ты знаешь… — тянет она со смешинкой в глазах, намекая, что церковный хор не такой уж безгрешный.
Я делаю удивленный вид, но она улавливает, что пошутил я так. Смеется и сама чуть за руку меня не хватает. Блядь, это новая пытка. Предыдущих недель было недостаточно. Теперь, значит, что-то другое.