Он меня за шею всей длиной руки к себе прижимает и закачивает таким ритмом, что боюсь глаза открывать.
Я прикусываю плоть его лица, потому что нет шансов дотянуться до чего-то другого. И потому что он меня так сжал и так входит в меня, что я в ответ не могу поучаствовать!
Не хочу голосить опять, но забываю об любых запретах, когда на лицо уже волосы от пота налипли. Даже невольно ударяю Кулака по ноге, когда он останавливается, но тут же охаю, потому что нажим лишь ужесточается.
Он повторяет опять свою мантру — маленькая моя, маленькая моя — и я стараюсь что-то промычать в ответ.
Топаю в душ в его номере.
Еще блин надо что-то придумать с предохранением. И Васи какое-то странное отношение к этому.
Не хочу давить, ибо чую… тонкий лед здесь. Иногда мне кажется, что у него какой-то ограниченный опыт в сексе. Сложно по полочкам все разложить. Общее впечатление такое. Не то чтобы у меня присутствовал грандиозный опыт… Просто чувствуется необычным для подобного мужчины, как Кулаков.
В глубине души надеюсь, что это правда. Я, конечно, об этом никогда не узнаю. Но сама мысль о такой возможности заводит меня, будто другим человеком подменили.
У него загруженный день, поэтому договариваемся встретиться в кафе ближе к ужину. Совещание в Доме Культуры он отменяет.
И сканирует меня взглядом своим пытливым, когда про кафе заявляет. Мол, типа соскочу или нет. Видимо, собирается меня там прямо посреди столовой разложить.
Я хихикаю, напредставлял реакцию окружающих, а он хмурится. Клятвенно обещаю, что встретимся в кафе и на подъеме эмоций предлагаю потом погулять.
Теперь подозрительно зыряет!
Бога ради, да я переживу раскрытие сей великой тайны! Тем более, мне не понравилось сколько вчера людей не скрывали, что считают его виновным в моей пропаже.
Без телефона — как без рук.
Хорошо хоть номер перекупщиков у меня записан в блокноте, как и несколько важных номеров.
Теперь задача позвонить им откуда-то и чтобы вспомнили меня с нового номера.
У Миры Никоновны, к сожалению, нет никакого старого ненужного телефона для временной замены. Но она дает мне позвонить. Из всех людей в Васильках рискну связываться со скупщиками только через ее телефон. Мира догадывается о моих денежных затруднениях, поэтому… она меня поймет, если что.
Уговариваю скупщика сюда приехать прямо завтра, потому что продам ему бриллиант за двадцать процентов. Еще у меня приличная золотая цепочка с собой есть — продавать ее не собиралась — но придется.
Благо, скупщик меня хорошо помнит. Говорит, раз такое, пришлет кого-то, но не из столицы. Обещаю ему, что чуть позже еще продам добро приличное. Это чистая правда. Ни к чему мне эти цацки надаренные.