Дорогой, родной, милый Алюсик! Меня наш великий вождь послал на ответственное задание, и я его скоро, очень скоро выполню с честью. Тогда ты не будешь упрекать меня ни в чем, когда узнаешь, в какой обстановке мы находились. Скоро все же фашистам на этом участке конец. Теперь пойми, могу ли я рисковать в этот ответственный период тобой и моим дорогим детищем. Нет и тысячу раз нет. Как ты ни ругайся, все же наконец ты меня поймешь. Я это знаю, потому что знаю тебя. Жду от тебя письма с нетерпением, потому что обстановка уже сейчас складывается так, что ты почти можешь приехать ко мне, а когда я получу от тебя письмо, будет уж очень хорошо. Когда мы с тобой увидимся и я тебя расцелую, и ты узнаешь наши дела – будешь мной довольна. Я это знаю. Одно только прошу, не вини меня. Я по-прежнему тебя, даже крепче, чем раньше, люблю и жду тебя с нетерпением и жду, что ты мне подаришь. Родной Алюсик! Как я жду твоего письма. Алик! Конкретно, чтобы лучше тебе ко мне приехать, это будет лучше в первых числах июня. Я и сам уже заждался, но так будет лучше. Потерпим, потом вознаградим себя сторицею. Надеюсь, что ты меня поняла и любишь по-прежнему. Не так ли? Может быть, уже ошибаюсь? Пиши. Жду ответа, и Кузин будет у тебя. Привет и поцелуй маме, папе и Юрику, а также маленькому, не знаю, как его зовут, но знаю, что он очень хороший и любим мной и тобой.
Прости за почерк – тороплюсь – самолет отходит. Целую крепко, крепко и много, много раз всех вас, мои дорогие, и прежде всего прижимаю и целую тебя, Аля, – моя любимая и дорогая, близкая. До скорого свидания.
Всегда и всюду твой Андрюша.
17.5.42».
«Я сжег все мосты, связывающие меня с родиной»
После отъезда Подмазенко «фронтовой женой» Власова стала Мария Игнатьевна Воронова, 33-летняя повариха. Примерно в феврале 1942 года, по рекомендации самой «генеральши» Агнессы Павловны, вольнонаемную Воронову, работающую в системе военторга, забрали к командующему в качестве шеф-повара столовой военного совета 20-й армии. Но как-то сразу Андрею Андреевичу удалось уговорить Марию и для особой женской миссии в полевых условиях войны. При этом она не только не отказалась от такого предложения генерала, но еще и передавала приветы его прежней «жене», о которых он несколько раз писал в письме Подмазенко. С Вороновой Власов и попал в плен к немцам.
«Примерно в июне 1942 года, под Новгородом, нас немцы обнаружили в лесу и навязали бой, после которого Власов, я, солдат Котов и шофер Погибко вырвались в болото, перешли его и вышли к деревням. Погибко с раненым бойцом Котовым пошли в одну деревню, а мы с Власовым пошли в другую.