Конечно, сказалась молодость царя, самоуверенность его адъютантов и «молодых друзей», умелые действия Наполеона по созданию видимости того, что Великая армия ослабла, а он боится наступления союзников. И все же, пожалуй, в не меньшей, а может быть, и в большей мере на решения союзного командования повлияла политическая составляющая.
В Аустерлицком маневре император Наполеон опять проявил себя блистательным стратегом и поистине великим полководцем. Но, как и под Ульмом, величие Наполеона состояло не в том, что он якобы продумал все мельчайшие ходы до конца. Более того, его провидческий план, который историки обычно ему приписывают, появился уже задним числом. Однако гений полководца заключается не в том, чтобы нарисовать на карте стрелочку красным карандашом, даже если эта стрелочка нарисована в нужном месте.
Наполеон сумел поистине инстинктивно чувствовать неприятеля, умело заставил его совершить преждевременное стратегическое наступление, верно рассчитал время контрудара, а самое главное, словно незримым духом пронизывал всю армию, заставлял каждого солдата и офицера верить – «Победа будет за нами!», что бы ни случилось, наш полководец заранее все продумал, все знает и всегда с нами. Это умение одухотворять армию, наполнить ее верой в то, что она сражается за правду и справедливость, вести себя так, чтобы каждый солдат был готов броситься в огонь ради своего императора, – вот самый великий дар Наполеона.
Наконец, следует отметить тактическое мастерство, которому французские войска обучились в ходе революционных войн и закрепили пройденное на практике под руководством Наполеона в Булонском лагере. Это тактическое мастерство, блистательное умение командовать на поле боя генералов и офицеров помогли французским батальонам и эскадронам выйти победителями даже в самых тяжелых ситуациях, когда, казалось бы, по всем «нормальным» пространственно-численно-временным соотношениям они должны были проигрывать.
Все это сделал Наполеон. Аустерлиц не столько был победой французской армии над союзниками, сколько победой Наполеона и созданной его гением и энергией армии.
Именно в этом смысле Аустерлиц является «победой-образцом». Это действительно образец стратегического искусства, образец умелого командования и торжества решимости и воли.
После сокрушительного поражения, которое понесли союзники, войну они продолжать больше не могли. Все рассказы ряда русских историков о том, что Аустерлиц на самом деле не такое уж страшное поражение, что армия могла еще дальше продолжать борьбу, относятся к области фантазии. Война была решена одним ударом, в один день, можно сказать, почти что в один час.