— Потом господин скажет, что делать. Твоя забота жрать подносить и воду таскать, чтобы их сиятельства мыться каждый день изволили.
—Давай я схожу в город, а? — умоляюще спросил Карл. — Я уже извелся тут. Я быстро к бабенке одной забегу, и назад. Он же вообще овощ. Ты что, не видишь? Девка и то смелее, чем он.
— Давай, только быстро. Если господин узнает, он нам головы оторвет, — разрешил Арнульф. — А потом я тогда.
Ужин Арнульф вез уже один. Княжич, казалось, даже не поменял позу, и так и сидел, сжав голову руками.
— Господин, — робко попросила княжна. — Княжич не в себе, иногда даже плачет ночью. А сегодня пытался меня трогать, вы представляете? Можно меня куда-нибудь перевести отсюда? Я очень боюсь с ним оставаться.
— А ты не кобенься, вдруг понравится, — похабно усмехнулся наемник.
И он вывез тележку за дверь. Пистолет он в этот раз из кобуры не вытащил.
Вечером, он рассказывал своему товарищу уморительную историю.
— Слышь, Карл, наш воин плачет по ночам.
— Да ладно, — удивился довольный Карл, который, наконец, избавился от накопившегося напряжения.
— Да я тебе точно говорю, девка в другую камеру просится. Кажись, пошло дело. Поломается для вида, и даст. Они, благородные, все такие. Снаружи все такие из себя, а чуть что — сразу дерьмо наружу лезет. Вези им жратву, в прошлый раз я возил. Он все равно, как теленок, безобидный.
Карл вошел в комнату, закатив тележку впереди себя. Пистолет он так и не достал, руки были заняты.
Княжна рухнула перед ним на колени, уставившись на него своими глазищами. По нежной коже щек ручьями потекли слезы.
— Господин, пожалуйста, заберите меня отсюда. Вам заплатят вдвойне, только не оставляйте меня с ним!
— Уймись, девка, — ответил ей Карл, будучи не в силах оторвать взгляд от огромных прекрасных глаз, из которых лились потоком слезы. Они манили и завораживали. Расширенные зрачки девушки затянули его, как омут.
Гульбахар вцепилась в его руки и жалобно зарыдала:
— Господин, я вас умоляю.
Сидевший на кровати с тупым видом Ахемен распрямился, как пружина, и нанес удар в челюсть Карла, на лице которого медленно менялось выражение удивления на ярость. Но было уже поздно. Он не успел достать пистолет, на руке висела умоляющая княжна, а прилетевший в голову кулак размером в небольшую дыню отправил его в забытье.
— Отвернись — отрывисто скомандовал Ахемен. — Гульбахар послушно отвернулась, и княжич всадил наемнику в грудь его же кинжал. Княжна негромко вскрикнула, но, сдержалась, зажав себе рот. Ахемен вытащил из кобуры Карла пистолет и стал у входа.