— Поворотись-ка, сынку, — шутливо попросил Петр, заметив кровь.
— Ну? — поторопил майор, переминаясь с ноги на ногу, ожидая «медицинского» вердикта.
— Да не дергайся ты! По касательной вроде. Надо куртку распороть. Ты мне камуфляж испортил.
— Вот же ведь скаредный человек. Ай! Ты меня режешь, а не камуфляж.
— Спокойно, больной. Ну пощекотал слегка ножичком…
— Коновал!
Подошел спецназовец, пряничный человечек в пыли, сходство еще усиливало то, что одет он по-тяжелому, здоровенный, неповоротливый, обвешанный оружием. Приблизился спецназовец к Егорову с фасада, но видел расстроенное лицо Горюнова.
— Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет, — отчего-то вдруг не арабскую, а русскую поговорку припомнил Горюнов. Видно, для каждой аудитории у него свои прибаутки и лингвистические изыски.
— Я же тебе говорил, — забасил пряничный человечек и достал из кармашка разгрузки замызганный листок в клетку. — Вот же написано. Кто написал?
— Руки оторвать тому, кто написал, — прокомментировал задумчиво Горюнов, рассматривая рану на спине. — Пропахала кожу и выскочила пулька. Вот она, — он что-то нащупал в складках изрезанного камуфляжа. — И даже не сильно деформировалась. На излете была, притормозила о твою выдающуюся лопатку и, кажется, о лямку разгрузки.
В поле зрения Васи появилась грязная окровавленная ладонь Горюнова, на ней лежал комочек, оставшийся от пули. Майор забрал его, рассмотрел и подумал, что «выдающаяся лопатка» приняла на себя значительную часть удара, но вслух это говорить не стал. Он отвлекся на клочок бумаги в руках спецназовца, пригляделся к почерку.
— Петя, а это случайно не твой почерк?
— Тебе-то откуда знать? — разозлился Горюнов. — Может, это Мироша, как курица лапой, нацарапал? Глаза-то им на что? Элементарное название прочесть не могут. Ах ты! — вдруг воскликнул он.
— Что там, что? — завертел головой Егоров.
Горюнов что-то искал на земле, руки у него были в крови и пыли.
— Я уронил, — расстроенно сообщил он. — Кажется, это был кусок от твоей лопатки. Осколок кости я вытащил из раны и вот… — он развел руками. — Я сначала подумал, что это кусок бетона, а потом понял…
— А зачем он тебе? — вскинул брови Вася. — Уж не думаешь ли ты его обратно пришпандорить?
Они оба улыбнулись и тут же начали смеяться. Вася ойкал от боли. Спецназовец покачал головой:
— Вы, парни, безбашенные. Ты хоть руки помой, в ране он копается, — парень снял флягу с пояса. — Давай полью.
Когда полковник помыл руки, спецназовец зашел к Егорову с тыла и вздохнул.
— Где наш курд? — спохватился Василий.