— Эта договорённость ещё в силе?
Хлопнула входная дверь — внезапный звук разбежался мурашками по моему затылку. Вопрос повис в остывающем воздухе, но, прежде чем Петер вошёл в кухню, Кир, крепче обхватив себя руками, еле слышно выдавил:
— Да.
Одним вечером в моей комнате зазвонил телефон. Я вздрогнула, и карандаш оставил на бумаге глубокую кривую черту. Долго, долго и неотрывно я смотрела на неё, медленно наполняемая обидой, и упрямый телефонный трезвон обострял это чувство, делал его колючим и злым. Раздосадовано хлопнув по столу, я встала и решительно шагнула к стене, но, протянув руку к трубке, замешкалась. Если бы телефон смолк в то самое мгновение, я бы так и не ответила.
— Привет, Марта. Надеюсь, я не сильно отвлекаю тебя.
Его голос звучал виновато. Искренне, я не сомневалась в этом, но всё равно не могла довериться. Хотела, но не могла. После нашего расставания я много думала о том, как отреагирую при следующей встрече, какие эмоции проснутся внутри меня. Может, потому что он был всего лишь голосом в трубке, внутри ничего не проснулось. Только удивление тихо колыхнулось в груди.
— Нет, — соврала я, — не отвлекаешь.
— Похоже, ты не слишком рада меня слышать.
— Просто не ожидала.
— Я и сам не ожидал, что позвоню.
Он замолчал, как будто колебался, как будто мучительно подбирал слова. По крайней мере, именно это рисовало мне воображение, хорошо знакомое с его повадками.
— Как у тебя дела? — наконец заговорил он. — Я слышал про агентство. Не представляю, как тяжело вам пришлось, но надеюсь, сейчас у вас всё в порядке. Мне жаль, что я не мог быть рядом.
— Откуда, — я крепче сжала в пальцах телефонную трубку, — откуда ты знаешь об этом? Я не поверю, если скажешь, что от Марии. От рыцарей, да? Как ты связан с ними?
— Марта, я не…
— Юлиан, зачем ты позвонил? Зачем говоришь о том, о чём не должен знать? Что тебе нужно?
На том конце снова наступило молчание. Только его дыхание, напряжённое, сдавленное, шуршало у моего уха.
— Скоро Новое рождество, — тихо сказал он. — Наверное, с моей стороны наивно просить тебя отпраздновать вместе, но позволь хотя бы увидеться с тобой и вручить подарок. Считай это отчаянной попыткой загладить вину.
— Я не могу. Я пока не готова.
— Понимаю, — удручённо проговорил он, и мне стало совестно. — Прости, что побеспокоил.
Короткие гудки прервали его раньше, чем он успел произнести что-либо ещё. Почему-то я чувствовала недосказанность, чувствовала, что он не назвал настоящую причину своего звонка, и это меня тревожило. Мог ли кто-то таким способом проверять меня?