Филип повернулся к дому, собираясь запереть дверь. Ключи выпали из пальцев.
На пороге убежища стоял его отец. Сутулый, хмурый, выросший на две головы с их последней встречи. Маленькие глазки за очками в проволочной оправе сверлили сына. Рука, больше не скрученная артритом, трогала лацканы элегантного пиджака. Когда отец злился, он теребил одежду.
Старик был жив, по последним сведениям. Какого же черта его призрак приперся на порог?
Филип достал из-за пояса топор, взвесил.
– Щенок, – процедил отец, – тряпка. Слабохарактерный бесхребетный сопляк.
В глубине дома грянул тяжелый рок. Меломан Филип опознал группу Metallica. Песенка называлась Enter Sandman – «Входит Песочный человек».
– Грязный пакостник! – захрипел отец.
Джеймс Хетфилд пел под рокот гитар:
«Читай молитвы, мой мальчик, не пропусти ни одной».
Нестриженые ногти скоблили пиджак.
– Сделай хоть что-то полезное, мямля! Убей Солнечного Короля! Спаси мир!
Старик гордился своей шевелюрой, тем, что не облысел в восемьдесят лет. Но оборотень на крыльце был лыс.
– Ты не мой отец, – сказал Филип, – и, кажется, я тебе это уже говорил.
Он сел в салон. Сдал к деревьям, развернулся. Карканье оборотня затихло, но голос вокалиста еще звучал в ушах.
«Гаснет свет, входит ночь, засыпает песком».
Филип взял курс на Прагу.
Снаружи (10): всюду
Все спят.
6.6
Перед маятником творилась настоящая давка. У Корнея предательски подогнулись колени. Он ожидал чего-то подобного, но не в таких масштабах. Впереди раскинулся океан голов. Огромная простыня, чуть колышущаяся на ветру. Полотно безумного художника, сонм снов, торжество Морфея. Словно рок-концерт без музыки, в абсолютной остервенелой тишине. Лишь шуршала одежда и легкие впускали и выпускали воздух.
Сотни тысяч спящих явились на величайшее из представлений. Корней видел лишь затылки.
Он заставил себя идти, хотя ноги прирастали к земле, противясь самоубийству.
Человеческая масса шуршала и ерзала в нетерпении.
«Они разорвут меня на клочки, – обреченно подумал Корней. – Через минуту от меня не останется и следа».
Он воздел к небесам руки. Облака дезертировали, оголив фиолетовую бездну, апогей звездного хаоса. И владычицу ночи – обнаженную до непристойности круглобокую Луну.
Волосы сомнамбул становились седыми от серебристой краски. Их несвежее дыхание окутало равнину. Все внимание было сосредоточено на кратерах и моренах.
Неистово яркий лунный свет лился в черепа, будто там, на Луне, дети Песочного человека щелкали клювами, требуя больше вкусных глаз.
Кисти Корнея вспыхнули факелами. Ярче, чем прежде. Фантомное пламя рвалось из пальцев.