— Какой ужасный свет! Жалкие, убогие, несчастные люди! Неужели это и есть последняя слава Человека?
Тут он услышал страшный смех из-за спины и обернулся.
Перед ним был один из чумных врачей. Его маска с длинным клювом придавала его голосу еще более ужасное звучание. Его глаза были покрыты круглыми очками, и их не было видно вовсе.
— Дурак! — казал он сквозь смех, — чего ты следишь за мертвыми с таким удовольствием?
Учитель возмутился и ответил со слезами на глазах:
— С удовольствием? Да я скорблю и плачу…
Чумной врач расхохотался громче.
— Тем более! — сказал он, — кто умер, с тем покончено навсегда!
— Не может этого быть! — крикнул Ян. — Не верю, что эта бездонная яма есть последняя слава Человека, венец прославленных действий! Не верю, что это есть цель всех искусств и всесторонней мудрости, которую превозносят люди. Не верю, что здесь навсегда моя Магдалена и дети…
Чумной врач надрывался со смеху:
— Да, да! Именно так!
— Не верю и не хочу верить тому, что этот конец есть желанный мир и отдых после бесчисленных работ и утруждений! В этом не может быть бессмертия Человека! Тогда лучше бы никому не рождаться, не проходить через врата жизни, если после всех сует мира суждено быть добычей кромешной тьмы!
Чумной врач кивал своим ужасным клювом:
— Да, да! Именно так! Все вы добыча кромешной тьмы! И некуда вам деваться от стрел моей дочки — смерти…
Ян воскликнул:
— Я понял! Ты не врач вовсе! Ты сатана! Олицетворяешь в себе ложь, обман и погибель. Ты надеваешь на нас очки заблуждения, водишь по жизни, переодеваясь в ложь и обман.
— Как же ты ошибаешься! — сказал, насмехаясь, чумной врач, — не думаешь ли ты, что верх мудрости — всю жизнь мучиться мыслью о смерти? Всякий знает, что это неизбежно. Так лучше не глядеть на нее вовсе, а смотреть за своим делом и быть веселее. Придет — так придет. Разве из-за того, что кто-нибудь умер, другие должны перестать веселиться?
— Заткнись, сатана! Ты Антихрист и губитель! Я не хочу с тобой говорить! — закричал Ян и обратил свой взор к небу. — Ах, Боже, Боже, Боже! Если ты Бог, спаси нас, погибающих! Спаси невинных! Спаси мою Магдалену и моих мальчиков…
Ян задыхался в слезах отчаяния.
Чумной врач смеется:
— Сомнения! Твои сомнения — моя пища. Мой шарбат! Я упиваюсь этим.
Ян кричит:
— Сгинь, сатана! Во мне нет сомнений! Все от Бога!
Вдруг он заметил, что дальний, восточный угол комнаты осветился прекрасными и блестящими лучами. Дрожа от ужаса, он смолк и с того угла услышал томный голос:
— Вернись!
Увидев из окна шалаша что-то неладное, близнецы часовые зашли к Яну и застали его лежащим на полу без сознания.