– Нет… Нет-нет. Это была шутка. Забавная история! Пусть она сама расскажет, если хочет.
Тем временем все уселись за стол.
– Дочка? – вопросил дон Мануэль, кладя на колени салфетку.
– Мне неудобно, папа, – отозвалась девушка, скромно потупив взгляд. – Там… там есть немного скользкие места.
– Далмау! – подскочила донья Селия. – Мы не для того приглашаем тебя в дом, чтобы ты развращал нашу дочь!
– Дорогая… – вмешался дон Мануэль.
– Донья Селия… – одновременно вклинился и священник.
Урсула и Далмау не вступали в прямое противоборство, вроде бы не решались, но в тот миг, когда их взгляды встретились, будто сверкнула молния: девушка снова бросила ему вызов, гордая, надменная, величавая… Далмау затаил дыхание. Невероятно! Ослепительно! Он закрыл глаза, стараясь удержать в памяти этот миг. Надо это написать. Перенести свои ощущения на холст. Способность передавать… Он уже давно не прикасался к кисти. Так и не снял полотнище с холста, застрявшего на мольберте. Он вспомнил, как однажды нарисовал глаза одного из пареньков, которые ютились на фабрике, потом порвал рисунок, поскольку решил, что мальчик его обманул. Глаза Урсулы не лгали: ее дерзость самая что ни на есть подлинная.
– Что скажешь, юноша?
Это спросил преподобный Жазинт. Далмау совсем потерял нить разговора.
– Думаю, Урсула придала некоторым словам другой смысл, – попытался он уйти от ответа.
– Так расскажи нам эту историю, – настаивала мать.
– Я бы не хотел, чтобы у вас сложилось превратное впечатление, донья Селия. Уверен, вы с вашим умом все истолкуете верно, – не преминул он подпустить шпильку дочери, – но поймите меня правильно: я не хочу рисковать.
Мужчины закивали, и если хозяйка дома ждала извинений, она их не дождалась.
Заботясь о духовном благе Далмау, дон Мануэль не давал ему ни минуты покоя. Не только приглашал к себе домой, но и обязывал сопровождать его в регулярных визитах к потенциальным клиентам.
– А как же работа? – сетовал Далмау. – Эскизы…
– Сейчас у нас достаточно собственных наработок для изразцов, хватит больше чем на год, если потребуется. Мне бы хотелось, чтобы ты познакомился с другой стороной нашего дела: продажами. Сам я, конечно, не торгую, – пояснил он, отметая саму возможность опуститься до такого уровня, – но совершенно необходимо поддерживать личные контакты с теми, кто решает, у кого покупать, а у кого нет. Даже если мы разработаем самые лучшие изразцы, что это нам даст, если мы не сможем выйти с ними на рынок?
Дон Мануэль умолк, ожидая ответа Далмау, и тот согласился, без особого энтузиазма, будто все, что отдаляет его от мастерской, ему не по нраву. Но учителю нужно было сильнее вовлечь Далмау в дело, помимо разработки рисунков и творческих задач. Две его дочери в счет не шли; их предполагаемые мужья тем более, поскольку ожидалось, что они предоставят женам больше, чем те имеют, и ни в коем случае не будут зависеть от фабрики тестя; что же касается малыша, наследника, пройдет еще немало лет, прежде чем он сможет хотя бы приблизиться к делу. При таком раскладе, еще имея в виду, что с доном Мануэлем всегда может что-то случиться, единственно возможной опорой мог стать этот почти усыновленный им отпрыск осужденного на смерть анархиста.