К тому времени, как Далмау вернулся к экипажу, все его чувства обострились. Он поднялся, снова сел рядом с учителем, и тот приказал кучеру ехать к главному входу, где наверняка можно встретить Гауди. Если дорожки и мостики привели Далмау в восторг, то здания, выстроенные по обе стороны от въезда, преисполнили его благоговения: домик привратника и сторожка, сложных волнообразных очертаний, многоцветные, без единой прямой линии в общем плане, с необычной асимметрией в деталях.
Дона Антони Гауди можно найти в гипостильном зале, объявили им в привратницкой.
Сразу за входом начиналась монументальная лестница из двух пролетов, разделенных каскадом; она вела к многоколонному залу, который в свою очередь служил опорой площадке, где Гауди задумал разместить театр под открытым небом, воздушный, прозрачный; там будущие обитатели парка могли бы устраивать любые представления. Гипостильный зал состоял из восьмидесяти шести дорических колонн с каннелюрами, над ними – купольное покрытие неправильной, волнообразной формы, его предполагалось облицевать мозаикой тренкадис, которую столь часто использовал гениальный архитектор. Между колоннами можно было расположить торговые ряды, чтобы обитатели зоны новой застройки могли покупать все необходимое, не спускаясь вниз, в Барселону.
Там они нашли керамиста и архитектора в окружении помощников, с которыми, поприветствовав Гауди, тотчас же смешался Далмау. Поставщик изразцов и архитектор заговорили о Парке Гуэль и о творении, которое станет кульминацией этой новой застройки: о церкви, капелле – она будет воздвигнута на самом высоком месте парка, чтобы призирать оттуда за его обитателями. Дон Мануэль был благочестив, Гауди, архитектор Бога, – не меньше; он ежедневно слушал мессу, исповедовался и причащался.
– Даже представить себе не могу, повидав здания у входа и храм Саграда Фамилия, какой будет эта церковь, – признался дон Мануэль, когда архитектор указал ему точное место, прямо над ними, где будет выситься храм.
Далмау не расслышал ответа Гауди, который взял дона Мануэля под руку и что-то шепнул ему на ухо, но увидел, что оба улыбнулись, после чего учитель приступил к цели своего визита.
– Надеюсь, ты будешь иметь меня в виду в плане изразцов и керамики, – забросил он удочку. – Ничто не доставит мне такого удовольствия, как участие в строительстве Дома Божьего.
Гауди кивнул, но, как сказал дон Мануэль уже в экипаже на обратном пути в Барселону, единственный итог этого дня заключался в том, что он обещал бесплатно поставить зодчему выбракованные и битые изразцы, чтобы тот их использовал в