– Тебе чего надо?
Вопрос задал какой-то угрюмый, безобразный тип. Нелюбезный прием сопровождался пронзительным лаем пса-крысолова. Эмма поджала губы, прежде чем ответить. Хосефа спросила, не скрывая беспокойства: «Как ты это сделаешь?» – «Как всегда, – отвечала Эмма, не подозревая, насколько ее замысел отличается от уличной стычки, даже самой ожесточенной. – Приду, устрою скандал, буду драться. Не знаю, как действовать по-другому».
Эмма приложила все силы, чтобы голос ее звучал твердо, решительно; у нее получилось.
– Я хочу видеть дона Рикардо.
– Зачем? – осведомился неприятный тип, окидывая ее похотливым взглядом, обращая больше внимания на грудь, чем на свисавшее с руки пальто, под которым был спрятан пистолет.
– Это я скажу ему самому, – невозмутимо ответила Эмма, слегка надавливая на курок, готовая выстрелить при малейшей угрозе.
Угрюмый страж задумался, а собачонка принялась обнюхивать Эммины ноги. Другие собаки вертелись поблизости, подошла и любопытная ребятня. Подручный барыги, похоже, не счел Эмму опасной: он выплюнул травинку, зажатую в зубах, показал на хижину с дымящейся трубой и кивком пригласил следовать за ним.
– Шеф! – крикнул он, едва переступив порог. – Тут какая-то шлюшка хочет с вами поговорить.
По знаку барыги подручный отступил в сторону и пропустил Эмму, та подошла к дону Рикардо, избегая его взгляда, будто боялась… Или в самом деле боялась?
– Что ты хочешь мне предложить? – спросил толстяк, маслеными глазками оглядывая Эмму с ног до головы, точно так же, как его шестерка на подходе к хижине. – У меня достаточно баб, которые…
Дон Рикардо, не закончив фразы, ошеломленно уставился на пистолет, который извлекла Эмма; затем, целясь ему в голову, она обошла кресло, где пахан сидел с одеялом на коленях. Еще мгновение – и Эмма встала у него за спиной, перед портретом, написанным Далмау, прижимая дуло пистолета к затылку дона Рикардо.
– Тихо! – крикнула она. – Скажи этому козлу, чтобы стоял смирно! – велела она барыге, сильнее вдавив дуло ему в затылок.
Никакого приказа и не потребовалось. Подручный замер и поднял руки, увидев пистолет, нацеленный на шефа. Но на крики Эммы явились еще двое мужчин, а за ними женщина, пришедшая из какого-то другого помещения в хижине, скорее всего, из кухни, поскольку поверх платья был подвязан передник, а руки обсыпаны мукой.
Все четверо выстроились в одну линию перед Эммой и толстяком. Пес-крысолов, единственный из всей своры вбежавший в дом, сновал между теми и теми. Детишки заглядывали в дверь.
– Чего тебе нужно? – спросила женщина.