– Думаю, отсосать у меня, – ответил дон Рикардо, и двое его людей ухмыльнулись. – Сюда приходит много таких, как ты, но для этого тебе придется встать передо мной на колени, и…
– Мне нужен Далмау Сала, – прервала его Эмма.
В комнату вошла еще женщина, потом мужчина. Эмма на миг обернулась: за ее спиной не было ни дверей, ни окон, не замечалось и никакого движения. Портрет, написанный Далмау, на секунду отвлек ее, и когда она вновь перевела взгляд на подручных, выстроившихся перед ней, ей показалось, будто их стало больше и они подошли ближе. Рука, державшая пистолет, невольно дрогнула.
– Сделайте что-нибудь! – велел дон Рикардо своим людям. – Она вся трясется, ей страшнее, чем вам, болваны!
– Ты умеешь с этим обращаться, красотка? – усмехнулся один из шестерок и со всеми предосторожностями сделал шаг вперед. – Можешь покалечиться, – добавил он, протягивая руку за пистолетом.
Эмма все не могла унять дрожь. У нее подгибались колени. Дыхание участилось, по спине заструился холодный пот. Все расплывалось перед глазами, ей казалось, что в комнату ввалилась целая толпа.
– Отберите у нее пистолет! – рявкнул дон Рикардо.
Этот вопль привел Эмму в чувство. Она вдруг вспомнила, как девчонкой шла навстречу конной жандармерии, защищая мужчин во время забастовок и манифестаций. Ублюдки, окружающие ее, не страшнее всадников с саблями наголо. Туман перед глазами мгновенно рассеялся, она обвела взглядом всех, кто стоял среди скопления разного хлама, который, казалось, надвигался на нее, грозя под собой похоронить: тряпье, мебель, столовые приборы, статуэтки, цепи… В руке у кого-то из шестерок блеснула сталь. Эмма почуяла неминуемую опасность.
Выстрел прогремел, и все замерли.
Эмма отвела дуло на несколько сантиметров вбок, прижала его к мочке правого уха дона Рикардо, и нажала на курок. Барыга взвыл: пуля разворотила ему ухо, срезав часть его и скользнув по черепу.
– Я его убью! – пригрозила Эмма.
– Всем стоять! – закричала женщина, которую дон Рикардо назвал Тересой. – Назад! Назад! – замахала она руками на выстроившихся перед Эммой шестерок.
– Я убью его, – повторила Эмма, схватив за шиворот толстяка, который после тщетной попытки руками унять струящуюся из уха кровь лишился чувств, приподняла его и снова уперла пистолет в затылок.
– Не убьет, сеньора, – уверенно проговорил один из подручных.
– Убьет, – возразила женщина, глядя Эмме в глаза и угадывая в ней решимость, после первых моментов страха и колебаний уже нерушимую. – Убьет непременно, – тихо, будто бы про себя, повторила жена барыги.