— Да, но… а ты?
Некоторые вещи никогда не менялись, где бы ты ни был.
— Я скажу «да», ты примешь это как вызов, — сказала она и вышла. Смех Гэвина эхом отозвался у нее за спиной.
***
— Это первый раз, когда они позволили нам полетать с тех пор, как мы сюда попали. Это было здорово. Мы надеемся делать это чаще.
Она вернулась в дом, ела кашу с медом и пила горячий сидр. Она замерзла, но не заледенела, и оголодала так, как это бывает только при хорошей физической нагрузке. А Джон смотрел на нее, как на незнакомку.
— Итак, ты здесь пленница, — сказал он.
— Это не так просто.
— Мне кажется, это довольно просто. Мы не можем уйти, значит, мы пленники, и мы должны попытаться сбежать.
— Я решила, что остаться здесь — это правильно, — сказала она. — Мне жаль, что ты застрял с этим решением.
— По крайней мере, мы вместе.
Она потянулась к его руке; он удержал ее. Да, это должно было занять некоторое время, чтобы разобраться.
В то утро он, наконец, казался проснувшимся, а не уставшим от поездки. Наконец-то он выглядел так, словно наелся и выпил достаточно. Она помогала по хозяйству: убирала, кормила животных, собирала яйца, пропалывала грядки в саду. Она показала ему различные мастерские: ткачей, кожевников, плотников и кузнецов по металлу, пекарей и мясников. Как какая-нибудь средневековая деревня из учебника истории. Так оно и было, предположила она. Как странно, чувствовать себя здесь достаточно комфортно, чтобы провести экскурсию с кем-то другим. Достаточно комфортно, чтобы Джон продолжал бросать на нее взгляды, как будто не узнавал ее. Когда он не смотрел на драконов, дюжина из них сидела на своих выступах, глядя вниз, наблюдая. Один взлетел, лениво описав круг над головой, прежде чем исчезнуть в одном из туннелей, ведущих к пещерам, где они жили.
У последней группы зданий, фермерских коттеджей, вышел Гэвин. Он сделал так, чтобы это выглядело небрежно, как будто он просто случайно оказался там, просто случайно столкнулся с ними. Но у него было хитрое, расчетливое выражение лица.
— О, привет, Кей, — сказал он, приветственно помахав рукой, а затем выжидающе замер. Его акцент звучал густо и странно, после того как он все утро слышал, как Джон говорит.
— Гэвин. Это мой друг, Джон. Джон, это Гэвин.
И это было отстойно, потому что эти двое оглядели друг друга с ног до головы, как будто оценивали мясо. Гэвин казался более крепким — мускулы развились благодаря тяжелой работе. И он не просто провел недели в тяжелом путешествии, замерзая и голодая в конце. Джон выглядел слабым, но его взгляд был острым и подозрительным.