– Ну как, Кирилыч? Сколько сегодня высидел? – приветствовал он заведующего фермой.
Кирилыч, заросший бородой, как леший, но в белом, без единого пятнышка халате прохаживался по своей ферме. Запах, казалось, ему не мешал совсем, а занимали его внимание более важные вещи. Он осматривал свои владения, как господь бог рассматривает дела мирские, – со сдержанным интересом и готовностью всегда вмешаться. Несколько укутанных пленкой длинных теплиц под его чутким руководством взращивали гречу; под потолком, поближе к освещению располагались висячие сады с какой-то чахлой зеленью; в углу возились несколько кур размером с крупную крысу.
– А, – отмахнулся Кирилыч. – Не несут совсем. Скоро, чувствую, мне точно самому придется их обхаживать, чтобы хоть одно яйцо в месяц получить. А так, все без толку.
– Ну, ты то может и сможешь, – улыбнулся Широков. – У нас вон, уже даже по утрам похвастаться нечем. Товарищ Правый Капитан не проходил тут?
– Был. Давно уже, в торпедный шёл, просил не беспокоить. А про след, правда? – спросил вдруг Кирилыч.
– Слышал уже? – удивился Широков. – Я же только с докладом иду.
– Знаю, конечно… Так это правда?
– Правда, правда, – успокоил его Широков. – Есть след. Пойду, всё же побеспокою.
Борода Кирилыча зашевелилась, но Широков, не дожидаясь воплей восторга или, что было бы еще хуже, профессиональных советов где, как и с кем искать медведя, двинулся дальше.
Добравшись до торпедного, он остановился прислушиваясь. Было тихо, не считая привычного для лодки шелеста вентиляции, бульканья гидравлики и, время от времени, тяжелых, отдаленных ударов. Поговаривают, что это левые затеяли провокацию, но возня эта продолжается уже несколько месяцев, а провокации все нет. Привыкли и к этому.
Широков постучал.
– Товарищ капитан! Товарищ Правый Капитан!
Тишина. На всем крейсере по должности, а не имени-фамилии, называли только его. И каждый знает, что это означает. Но так устав соблюден, ведь другое обращение и есть прямое нарушение устава, поэтому формально наказывать некого и не за что. Бывший замполит, конечно, поначалу бесился. А сейчас ничего – привык, и вроде как ему это уже даже нравится.
– Товарищ капитан! – уже энергичнее заколотил в дверь Широков. – Разрешите с докладом!
Никто не отозвался. Странно. «Может у него сердце прихватило» – с надеждой подумал Широков.
Он, уже собираясь уходить, дернул ручку и люк неожиданно поддался. Постучал снова, осматриваясь, покричал. Никого.
Решившись, Широков распахнул дверь и вошел. Приглушенное освещение, ровное гудение генератора. Пусто. Он обошел отсек, внимательно присматриваясь и прислушиваясь. Вдруг ему показалось, что он слышит невнятное, какое-то приглушенное бормотание, напоминающее слабое журчание воды по трубам. Он остановился и с удивлением понял, что источник звука находится по левому борту.