Когда я вошла в комнату леди Чийомэ, она уже сидела на коленях за столиком и смешивала в мисочке чернила. Я замерла на пороге с одной ногой в воздухе, вспоминая прошлый визит в ее комнату, от этого меня сковал холод льдом.
— Куда проще идти по лестнице, чем лазать по стене, да, моя Рисуко? — сказала Чийомэ-сама не оторвав взгляда от того, что она писала. — А если тебя пригласили, нет смысла прятаться. И стоять на пороге.
Я шагнула вперед и опустилась на колени перед столом.
— Чийомэ-сама, — сказала я, пытаясь сдержать дрожь в голосе, — ваш скромный слуга никогда не тронул бы Масугу-сана, не полез бы в его комнаты или…
— Знаю, — сказала она и издала сухо смешок. — Еще один скромный слуга. Как мне и надо.
— Да, Чийомэ-сама.
— Кано Мурасаки, — обратилась она ко мне без смеха и официально, — ответь: зачем ты здесь?
— В… вашей комнате? — она подняла подведенную бровь. — О, я здесь, потому что вы хотели, чтобы я стала жрицей, Чийомэ-сама.
— И?
— И… куноичи.
— И что же, Кано Мурасаки, такое куноичи?
— Куноичи… — я видела, что она пишет слово, которое писала в первый день в Сосновом берегу, кисть скользила по бумаге. — Куноичи — женщина, обученная убивать, Чийомэ-сама.
Она тихо хмыкнула.
— Близко, — из-под стола она достала длинный красный шелк с белым краем — пояс посвященной. — Красный — свадебный цвет. Белый — цвет смерти. Мико замужем за тем, что не может умереть. Куноичи замужем за ее долгом. И смертью, — она протянула мне пояс. Я в ужасе смотрела на него.
Она фыркнула и бросила шелк на пол передо мной.
— Начну с того, что я не вижу тебя, копающуюся в гостевом домике. Это не в твоем стиле, — она склонилась, пронзая меня взглядом. — Во-вторых, я видела твое лицо, когда ты заметила стихотворение. Или ты величайшая лгунья, а я встречала многих лжецов, юная Кано, или ты не была внутри этих комнат ни разу до этого, а их обыскал неуклюжий демон-лис дважды прошлой ночью. Закрой рот, девочка. Ты как лягушка, что ждет мух.
Я закрыла рот, но не смогла опустить взгляд, хотя должна была.
— Подними пояс, Рисуко, — голос леди Чийомэ, как для нее, был теплым.
Я посмотрела на него.
— Надень пояс посвященной, Кано Мурасаки, — сказала Чийомэ-сама.
Пальцы услышали приказ и послушались.
Когда пояс был завязан на моей талии, леди Чийомэ вздохнула и сказала:
— Твой отец…
Я не осмелилась поднять голову.
— Мукаши, мукаши, давным-давно, когда ты была еще дитем, в долине неподалеку прошло великое сражение. Мой муж командовал тяжелой кавалерией Такеда-самы у острова Междуречья. Они давили на Уэсуги и их союзников, выгоняя их из провинции Темного письма. Боролись только отряды, что возглавлял союзник Уэсуги, лорд Ода.