— Не очень. Обычно приезжают его помощники… А вам он зачем?
— Дело одно есть…
— Да?! — удивилась девушка, мимолетно подумав, что общего может быть у ее бывшей учительницы с хозяином ларька, но, когда та попрощалась и ушла, тут же забыла об этом.
* * *
На глаза Казанцеву попалась папка, в которую он складывал официальные документы, так или иначе связанные с недвижимостью. Нужды заглядывать в нее не было, необходимое и так помнилось. Следователь с тоской посмотрел на папку, становившуюся все объемнее, — законов, регулирующих куплю-продажу, обмен и другие операции с недвижимостью, принималось в последние годы немало. А рынок жилья, если судить по количеству уголовных дел, разрабатываемых прокуратурой, по-прежнему оставался не только самой прибыльной, но и самой криминогенной сферой.
Поначалу подобные дела распределялись в производство разным следователям, но в последнее время «сидела» на них специально созданная группа Казанцева.
Какие-то из квартирных дел уже рассмотрены судом, какие-то только недавно закончены следствием. В основном это, как обозначал их Казанцев, розничные дела. Был в них элемент случайности, когда квартирная афера, даже если в деле фигурировал труп, являлась всего лишь эпизодом в ряду преступлений другого рода, совершенных одиночкой или бандой.
К этой категории, похоже, относится и поступившее из милиции несколько дней назад дело об убийстве восьмидесятилетнего старика. К Казанцеву оно попало потому, что рядом с полуразложившимся трупом, который был обнаружен в однокомнатной квартире, валялся неподписанный договор о купле-продаже этой самой квартиры. По мнению Казанцева, здесь явно действовали дилетанты, беспощадные, жестокие, но дилетанты. В пользу этой версии говорило и наличие трупа, и то, что старик не был убит, а умер от побоев, — как установила экспертиза, его долго и свирепо избивали, — и то, что договор остался в квартире. Те, кто специализировался на квартирных преступлениях, подобных проколов не допускали.
Чисто квартирных банд в городе действовало несколько. Они отличались по почерку совершаемых преступлений, и следственная группа исходила из того, что каждая из банд — самостоятельна. И все же Казанцев никак не мог избавиться от чувства, что есть в их действиях что-то неуловимо схожее, общее, будто сценарий преступлений разрабатывал один и тот же человек. Ниточки в делах, которыми следственная группа занималась сейчас, похоже, тянулись к одному клубку, еще раз убеждая, что квартирные банды связаны между собой в единую систему, созданную одним сильным, преступным умом. В пользу этого предположения говорило и то, что слишком уж хорошо все было организовано: стратегия, разведка, исполнение.