Граф Брауншвейг был в полных боевых доспехах, с опущенным забралом и тяжёлой рыцарской секирой в руках. Он знал, что в пешем рукопашном бою секира удобнее длинного меча, и полагаясь на свою громадную силу, надеялся не только отбить приступ сквозь ворота, но даже сделать отчаянную вылазку.
— Вперёд! Вперёд! — крикнул он громовым голосом на своих ратников и с высоко поднятой секирой бросился на князя Давида.
Видимунд Хрущ, ни на шаг не отстававший от своего друга, быстро вскинул стрелу и хотел поразить рыцаря в забрало, но Давид удержал его.
— Оставь, он мой! Он мой! — крикнул он, и в свою очередь, бросился на немца.
Смоляне, послушные голосу своего вождя, устремились направо и налево от него, на скученных в тесном пространстве немцев. Началась жестокая последняя сеча. Немцы знали свою участь и сопротивлялись отчаянно. Но тщетны были все их усилия: тяжёлые смоленские топоры не давали им пощады, и немцы, один за другим, устилали своими трупами мощеный дворик замка.
Жестокий беспощадный бой-поединок продолжался, между тем, у князя Давида с графом Брауншвейгом. Граф узнал своего соперника. Теперь ему стало ясным отчаянное нападение смолян на Штейнгаузен. Он знал, что князь Давид бывший жених княжны Скирмунды!
Одно воспоминание о княжне, томившейся у него в заключении, заставило подняться дыбом все волосы на его голове. Он чувствовал, что холодный пот выступает у него на лбу, что ноги у него дрожат и слабнут руки. А страшный русский богатырь наступал всё ближе, всё смелее. Уже несколько раз графу, одному из первых бойцов всего ордена, приходилось отступать на несколько шагов, чтобы спастись от удара князя, в котором он видел теперь воплощённого небесного мстителя.
Он понял, что погиб! Защищаться далее у него не хватало ни силы, ни искусства. Он два раза чуть не выронил из рук секиру. Тогда адский план мелькнул в его голове. Он, защищаясь, начал отступать к дверям, ведущим в своё помещение. Дубовая, окованная железом, дверь могла на несколько минут задержать натиск победителя. Несколько минут. Но в течение их княжна Скирмунда была в его власти.
Видя отступление врага, князь Давид ещё отчаяннее стал нападать на комтура. Несколько раз ему удалось ударить его по шлему, но стальной шишак мялся от ударов, спасая своего обладателя. Единственное уязвимое место в рыцарских доспехах было под плечами — там, где наручи соединялись с броней, но поразить мечом в это месте было немыслимо, а стальные латы пробить было невозможно.
Будь в руках князя шестопёр или даже простой шар на цепи, он давно бы уже покончил с рыцарем, но мечом он мог только обезоружить врага или оглушить ударом в голову.