Костя остановился, перевел дух. В словах деда был резон. Он стоял, отдуваясь и ощущая, как пот катится по спине. Злость и раздражение помаленьку схлынули, трудотерапия всегда помогала. Дома он обычно яростно пылесосил комнаты, но колка дров справилась быстрее и лучше.
– Пожалуй, надо бы сходить, – ответил он, утирая пот, заливающий глаза. – Прям с вечера, на всю ночь.
– Вот и молоток! – одобрительно кивнул дед. – Я тебе перловочки на прикорм запарю, удочки подготовлю, а ты червяков накопай, – посоветовал он.
И к вечеру, когда солнце уже село, Костя был снаряжен по полной программе – удочки, прикорм, ведерко для улова, в котором пока что был термосок с чаем, да бутерброды. Нашлись ему и сапоги резиновые, и штормовка, чтобы ночью не зябнуть.
– Только купаться не лезь, – напутствовал его дед, провожая за калитку. – До купальской нельзя.
– Почему? – удивился Костя. – На реке ребятня целыми днями пропадает.
У него как раз была мысль искупаться ночью после жаркого дня. Ведь до речки за это время он так и не добрался.
– Днем, когда народу много, еще так-сяк можно, а по ночам не надо… – дед замялся, но все же закончил, – мало ли, нечисть какая шалить надумает. Ну, ни хвоста, ни чешуи!
Костя кивнул, хоть напутствие деда и показалось ему странным. Он вышел за калитку и направился, как ему описывал дед, сначала до развилки, потом до приметного дерева, и так далее, до его секретного места.
Секретным местом оказалась заводь на Черном озере, одном из нескольких возле деревни. Добираться до него пришлось по небольшим островкам, но протоки были мелкие, так что Костя даже резиновые сапоги надевать не стал, перешел босиком вброд прямо так. Вода была приятно теплой, так что Костя уже сомневался, стоит ли соблюдать запрет на купание.
На берегу он нашел место, про которое говорил дед, там даже было костровище, мешавшие ветки были аккуратно подрезаны, а поближе к воде лежало бревнышко, на котором было удобно сидеть. Так что через пятнадцать минут Костя устроился со всем комфортом – с костерком, чтобы отгонять комаров, на бревнышко положил свернутую штормовку и пока прикормил рыбу.
Вечер был просто изумительный. Солнце хотя и село уже больше часа назад, но абсолютной темноты не было, а потому на сине-фиолетово-сером небе, розовато-оранжевом ближе к горизонту, звезд видно не было, а растущий месяц казался полупрозрачным.
Костя пожалел, что не додумался взять с собой блокнот и карандаш – запечатлеть такое великолепие даже черным и серым было бы здорово.
На него вновь накатили мысли об околохудожественных мечтах. Рисовать Костя всегда любил, в художку ходил с удовольствием, а потому удивился до крайности, когда сообщил родителям, что хотел бы связать с этим жизнь, а те заявили, что рисование – это не профессия, и нужно что-то серьезное.