А кроме того, оружие, из которого было совершено убийство четырех человек, так и не было найдено, а Федя Пальцев, несмотря на хороший контакт со следствием, то есть с нами, и с оперативниками, то есть с Кораблевым, не торопился рассказывать нам, где это оружие лежит. «Мне нужно, чтобы было о чем поторговаться, если что», — со смешком говорил он.
Мне же это белое пятно в деле покоя не давало. Я даже сделала обыск в больнице Мечникова, предполагая, что оружие может быть спрятано где-то там.
Безрезультатно. Федя же от ответов на вопросы про Асатуряна, про то, как они познакомились, и про развитие их отношений уклонялся, равно как и не желал отвечать на любые вопросы, связанные с фамилией Востряков. «Не знаю такого человека», — и все. Я попыталась прижать его машиной, которой он пользовался достаточно долго и которая попала от владельцев именно к Вострякову. Ничего не вышло: ответ был — «Купил на авторынке, у кого — не помню».
Как-то к нам в контору заехал чаю попить Крушенков, и мы с ним разговорились на тему наших «глухарей». Крушенков заявил, что заказчиком убийств депутата и Бардина из Северо-Западной финансово-промышленной группы является Хорьков, и у него есть некоторые оперативные данные на этот счет, которые он всеми силами попытается превратить в следственные данные.
— Мы с Кораблевым там потихоньку ковыряемся, — сказал он, — но я не уверен, что успею это сделать, уж больно обстановка накалилась.
Он рассказал, что ему поступают уже неприкрытые угрозы от Леонида Константиновича Хорькова, тот бесятся и передает Крушенкову, чтобы Сергей убрал руки прочь от него и его людей, иначе будет уволен. И эта угроза чуть было не стала реальностью. К нему тут нагрянула бригада из службы безопасности, вскрыла сейф и нашла два незадокументированных патрона. Что было! Для начала ему предложили написать рапорт об увольнении. Он отказался, назначили служебную проверку. Сергей предупредил, что в случае чего пойдет в суд, и там, видно, испугались. Сергей отделался выговором, но его предупредили, что это только начало.
После ухода Крушенкова я полезла в свой сейф и произвела там инвентаризацию. Два охотничьих ножа, валявшиеся с незапамятных времен, — я уже даже забыла, по какому делу, — но это ладно, хранение холодного оружия состава не образует, только ношение. А вот в самом углу сейфовой полки завалялись не два, как у несчастного Крушенкова, а целых двадцать два патрона от газового пистолета, причем тоже абсолютно нигде не задокументированных. С большим трудом я вспомнила, что несколько лет назад мне надо было провести экспертизу по газовому оружию, а эксперты запросили не меньше тридцати патронов для контрольных выстрелов, и бери их, где хочешь. Я тогда упала в ножки операм, и они где-то раздобыли мне кучу газовых боеприпасов, а эксперты израсходовали не все. Вот остатки и валяются у меня с тех пор; но если кто-то поинтересуется их происхождением и учетом, мне будет неловко. Я срочно упаковала их и отнесла в камеру вещдоков к Зое.