— Маша, — тихо сказал Царицын, пытаясь поудобнее устроиться на обломках кирпича.
— Ах, ты уже освоился, — разозлилась я и, подумав, что нужно усилить впечатление, чтобы он забыл о комфорте, выстрелила в стену за головой Царицына.
Одному Богу известно, как я сама испугалась при этом, но впечатления Царицына, безусловно, усилились.
— Чего ты хочешь? — прошептал он, щурясь от яркого света и отплевываясь от бетонной пыли, медленно оседавшей после выстрела.
— Сейчас скажу. Я включу видеокамеру, и если ты расскажешь, как подставил Крушенкова, а потом еще и напишешь все это, я сниму наручники и отпущу тебя на все четыре стороны. Ты можешь ехать в Англию, и я даже позволю тебе получить деньги, — при этих словах лицо Царицына дернулось, и он с ужасом уставился на меня, — но твой счет в банке Ирландии будет блокирован до тех пор, пока Крушенкова не освободят из-под стражи.
— Какой счет, о чем ты, Маша? — Царицын захлопал глазами, но это меня не обмануло.
— Вот этот счет, ублюдок. Узнаешь? — Я помахала перед носом Царицына листком бумаги. Он, напрягая глаза, стал вглядываться в текст и, прочитав, отвернулся.
— Ну что? Счет уже блокирован. Ты не получишь ни одного гроша, пока Крушенков будет сидеть.
— Маша, здесь какая-то ошибка. — Он подался ко мне, но получил пинок ногой от Кораблева, стоящего сзади и бдительно следящего за каждым его движением. Дернувшись, он откинулся назад и затих.
— Ты! — Я ткнула его стволом пистолета под подбородок. — Я с тобой не собираюсь торговаться. Или ты сейчас начинаешь рассказывать, или я выстрелю тебе в голову и спокойно уйду отсюда.
— Но тогда Крушенков будет сидеть, — пробормотал Царицын.
— Ничего, зато сидеть ему будет гораздо приятнее. — Я кивнула Кораблеву, и он сильно пнул Царицына по почкам. — Я не шучу, убдюдок, у тебя три минуты на размышление. — Я поднесла пистолет к носу Царицына и держала так, пока он не прошептал:
— Хорошо, я все скажу, но это бред.
— Нет, ублюдок, не думай, что ты так дешево отделаешься. Ты расскажешь все так. чтобы не было сомнений, что виноват ты. Ты знаешь, что такое преступная осведомленность? — Он, не сводя глаз с пистолета, кивнул, но я на всякий случай объяснила:
— Это когда преступник рассказывает то, что может знать только он, только тот, кто совершил преступление. Усвященко ведь ты замочил, так что расскажешь, что ты дал ему за то, что он тебе выдал пистолет Сергея. Ну!
— Двести долларов, у меня номера переписаны, — прошептал Царицын.
— Не сомневалась. Но ты это скажешь на видео.
— Нет! — Он спять дернулся, но наткнулся на Ленькин сапог. Было заметно, что он мучительно старается понять, кто мой сообщник, и теряется в догадках.