Вот только любопытно было Гийому - кто оплатил Базаново красноречие.
Джефрейт обнял брата, перекрестил - и ушел, ссутулившись.
Тьедри сел на свою подстилку и стал расстегивать сандалии. Смазанные сапоги для завтрашнего боя Готье поставил слишком близко к изголовью, и Тьедри поморщился - не любил пронзительных запахов. Вот эти сапоги будут на нем утром, когда он сядет в седло и поедет к ристалищу. И плащ Готье тоже почистил, выколотил, бережно уложил поверх доспехов, чтоб не помялся. Тут же стоял на щите, прикрывая собой торчавший посередке острый умбон, начищенный круглый шлем с кольчужной бармицей.
Готье снял тунику с бахромой, остался в льняной рубахе и штанах. Стянул кожаные чулки и крепко задумался. Он тоже слышал Базановы речи. Он готов был в них поверить, но уж больно Базан хотел, чтобы Тьедри признал свою теологическую ошибку. В теологии Тьедри был не силен, ученых книг на латыни не читал, он и имя-то свое писал с затруднениями, всякий раз иначе, однако знал, что ошибки нет.
- Барон Тьедри, ты спишь? - раздался снаружи молодой незнакомый голос.
- Нет, не сплю, - отозвался Тьедри. - Кто там?
- Выйди из палатки.
- Не ходи, хозяин! - встрепенулся Готье, по виду - давно уже спавший. Мало ли кого подослала Гвенелонова свора?! Как раз получишь подарок меж ребер!
- А брат Базан потом растолкует, что и это - Божий суд, - притворно согласился Тьедри. - Ну-ка, подними край...
Он не вышел - лег и перекатился по ту сторону тяжелого полотнища, оказался на сырой земле, бесшумно вскочил на ноги. У входа стояли двое в темных плащах. Готье концом не вынутого из ножен меча пошевелил прикрывавшую вход ткань, но не занеслась рука с ножом, а Тьедри, освоившись во мраке, понял, кто его ночной гость.
Это был Немон Баварский, владелец приметного высокого шлема, остроконечного, сарацинского, из тех, на которые обычно накручивают пышные тюрбаны. Баварец, понятное дело, обходился без тюрбана, и Тьедри показалось странным, что старик пришел к нему на ночь глядя не в обычной маленькой шапочке, которую носил на бивуаке и на марше, а в боевом шлеме.
- Выходи, Тьедри, - позвал сопровождавший его молодой оруженосец. Тебя ожидает доблестный рыцарь.
И тут же Баварец резко обернулся - Тьедри наступил на шуршащее.
- Я здесь, - сказал, подходя, Тьедри. И встал перед Немоном Баварским как мальчик - едва ль не на голову ниже статного старика.
- Я пришел просить тебя, барон. Уступи мне завтрашний бой!
- Это мой бой, - возразил Тьедри.
- Ты еще молод, ты успеешь... - Баварец вздохнул. - А у меня уже не будет другого случая выйти на Божий суд.