- Кухня вон там...
Он махнул рукой в конец прихожей, постучал ботинками, стряхивая снег, передернул плечами, рассыпая вокруг брызги талой воды, - огромный, сильный, прекрасный, как дикий и своенравный зверь.
- Я недавно топил камин, так что там тепло. И, если хотите...
Он поймал ее взгляд, и слова замерли у него на устах.
"Что ты застыла на месте? - сердито спрашивала себя Лия. - Какого дьявола стоишь и пялишься на него, словно последняя идиотка? Немедленно снимай пальто и иди туда, куда он сказал!"
Легче сказать, чем сделать! Ноги ее словно приросли к полу. Казалось, каждая клетка ее тела, каждое нервное окончание, разбуженные каким-то властным магнитом, влекут ее к этому мужчине.
Еще на улице она поразилась его высокому росту и ширине плеч. Теперь же, в тесной, уютно обставленной прихожей, он выглядел не правдоподобно огромным, мощным.., и опасным. Казалось, он ворвался в дом вместе с ледяным ветром - дух снежной бури, гордый, мрачный и неукротимый, как бушующая за порогом стихия.
Она не отрывала от него глаз, потому и заметила, как отреагировал он на ее пристальный взгляд. Начал снимать пальто - и вдруг замер, напрягшись, расправив могучие плечи. Глаза его потемнели, из синих став почти черными. Чувственное влечение обострило ее слух: она услышала, как он тяжело сглотнул, как пресеклось на миг его дыхание.
- Дайте-ка посмотреть на вас при свете, - произнес он хриплым голосом, как бы через силу, словно молчал несколько месяцев и отвык разговаривать. - Глаза у вас - совсем фиолетовые, как фиалки...
- Все говорят, что глаза у меня как у Элизабет Тейлор. - Собственный голос доносился до Лии откуда-то издалека. - Но, конечно, я совсем на нее не похожа. Во-первых, она брюнетка, а я...
Губы у нее пересохли, и она машинально облизнула их кончиком языка. Сумрачный взгляд Шона скользнул к ее губам - и сердце Лии заколотилось так, словно хотело выскочить из груди. Она сообразила, как он отреагировал на это.
- Не люблю жгучих брюнеток, - ответил он, словно разговаривая сам с собой. - Мне нравятся такие волосы, как у вас.
Протянув руку, он погладил влажную прядь, лежавшую у нее на плече. Прикосновение было нежным и осторожным, но Лия закусила губу, чтобы не отшатнуться.
Глаза Шона жгли ее синим огнем; она страдала в плену этих колдовских глаз, но не желала освобождения. Лия забыла о том, что лицо его изуродовано шрамом; она не видела безобразного красного рубца, пересекающего щеку, видела только черные, как вороново крыло, волосы, чувственный рот и, конечно, глаза - два сияющих синих сапфира.